Калошное противостояние
Мы жили рядом,дом в дом, настолько близко, что наши кошки наведывались друг к другу не только в марте на крыше,но гораздо чаще,чем дети,которым это запрещали поссорившиеся родители.Я забыл обстоятельства той ссоры,помню толькосмущенье папы,его неоднократные бесплодные попытки навести мосты,разведенные на года.
По неписаным правилам,в междоусобицы дети втягивались на стороне близких,и с категоричностью,свойственной юности,усиливали конфликты.Но тогда–в нашем случае–имело быть просто счастливое исключение: мы,как могли, тушили очередные язычки возгорания ссоры,то и дело раздуваемые ветрами душевной непогодыи беспросветной нищеты–сухого хвороста и витамина этой непогоды...
Пытаясь понять, спустя многолет,почему "яйца оказались умнее кур",что питало детскоемиродружелюбие,я становлюсь мысленно снова пятилетним яйцом,защищенным от злобы бытия скорлупой детской мечтательности и генетического оптимизма.
Мы искренно любили маму,статную,умную,волевую и гордую; не умаляло ее достоинств и даже то,что была она скора на расправу: оплеухи мамы не болели,а только эффектно и сочно звучали,и,как правило,по делу.Мне нравились рассказы мамы о моем знаменитом,очень умном и благородном бородатом мудреце –дедушке,построенные так,что мы–ее дети–были носителями всех его достоинств,а для меня это было прекрасным источником для насмешливых упражнений.
Само собою,что ни укого,и уж подавно у папиного брата(нуне любила и не щадила мама своей золовки!) не могло быть такой родовитой жены,как наша мама,а уж о детях его и говорить не приходится.Надо сказать что "пузыри " родовитости мамы ее природный юмор,шутки ради, разрешал прокалывать,но только острой,вернее, неоскорбительной иглой:мама охотно смеялась проколам,но количество пузырей и их размеры это не убавляло.
Старший брат,носящий имя трагически убитого деникинцами деда,был особо удобной и частой мишенью: ехидное "твоей хохменедостает бороды–не смешно",или"а дедушка дал бы мне поносить свои валенки", или "если бы дедушка так считал,как ты, у него был бы геморрой,а не капитал купца первой гильдии"…А младший брат,который не всегда добегал до ведра,служившего туалетом,довольствовался:"Адедушка бегал быстрее",но это мама не должна была уже слышать–ее реакция была непредсказуема....
Упоминание валенок обслуживало не только шутку, но и самым тесным образомсвязано с ссорой между семьями,за которую,даже по прошествии стольких лет,я испытываю чувство вины и стыда.
В те, недоброй памяти,времена сплошного дефицитадобытые титаническими трудами валенкиничего не стоили без калош,предохраняющих валенки от сырой, с частыми оттепелями,погоды.Акалоши в розничную продажу поступали почему-то ночью,и за ними выстраивались"мавзолейные"очереди, которые нельзя было покидать,не рискуя быть из нее исключённым.