— Не смотри. Еще рано, — велел он.
— Как долго… — он с трудом глотнул и повторил: — Как долго ты здесь, Райс?
Райс сжал плечо Тависа и печально покачал головой.
— Боюсь, мой друг, не слишком долго. Я был на прогулке с епископом Келленом. Сначала за тобой ухаживали королевские лекари, а потом один молодой Целитель по имени Ориэль. На то, чтобы отыскать его, ушло время. К тому времени, когда я сюда приехал… — Он вздохнул и склонил голову. — Тавис, было слишком поздно, ни один Целитель не смог бы тебе помочь. В этом нет вины Ориэля. И даже вины лекарей. Они сделали все, что могли. По крайней мере спасли тебе жизнь.
— Они спасли мне жизнь, — эхом повторил Тавис, поворачиваясь налево и безучастно глядя на стул с наброшенным полотенцем, — но не мою руку. Ради чего они утруждали себя? Что толку в одноруком Целителе?
— То же, что и в Целителе с двумя руками, — растерянно начал было Райс.
— Нет! — воскликнул Тавис. — Не будет равновесия, неужели ты не понимаешь! Я калека, дефек…
— Тавис!
— Нет! Выслушай меня! Даже в священном писании…
— Тавис!
— В священном писании говорится: «И возложат они руки на больных, которые исцелятся». Руки, а не руку! И Adsum подтверждает это. Cum mаbinus соnsесrаtus — священными руками соединишь ты разбитое воедино…
— В Adsum также говорится: «Tirеs mаnus sаnаtiс теa — ты есть моя исцеляющая рука в этом мире», — прервал его Райс. — Все твои аргументы и жалость к себе напрасны. В священном писании ничего нет о том, что для исцеления необходимы обе руки. Иисус протянул руку, чтобы исцелить прокаженного…
— Нет… — закричал Тавис почти в истерике.
— Тавис, прекрати! — резко сказал Райс. — Перестань убиваться о том, чего у тебя нет, и подумай, что у тебя есть. Ты все еще Целитель! Сегодняшний случай не повлиял на твой разум, а только на руку!
— Только на мою руку!
Тавис засмеялся смехом, похожим на всхлипы. Истерику прервал новый приступ боли. Райс положил руку на лоб Тависа и постарался уменьшить страдания, покачал головой и поднес другую руку к виску пациента.
Новый баланс? Возможно. Но никто не говорит, что новому балансу нельзя обучиться, но сейчас было неподходящее время давать Тавису уроки. Теперь Райс должен использовать все свои возможности, чтобы успокоить больного и не отдать его во власть боли. Покалеченный Целитель осторожно открыл глаза. Райс вздохнул и мрачно осмотрел собравшихся.
— Тавис, мы должны знать, кто это сделал.
— Не знаю.
— Но ты хотя бы знаешь, за что? — спросил Джорем.
— Тебе не показалось, что они охотились за принцами?
— Нет, — прошептал Тавис, глотая еще один всхлип.
— Они охотились за мной.
— За тобой?
— Но почему? — выдохнула Ивейн.
— Если твоя рука искушает тебя, отруби ее, сказал один из них, и еще: Дерини не должен помогать врагу.
Джорем нахмурился.
— Дьявол, что он хотел этим сказать — Дерини не должен помогать врагу? Тавис, ведь они не были Дерини, не так ли?
Тавис дернул головой, воспоминания вызвали конвульсии. Он вскрикнул.
Райс отреагировал моментально и постарался облегчить боль. Ответ обескураживал, каждый из четверых думал об этом. Ивейн вдруг побледнела и едва не упала без чувств. Джорем поспешил поддержать сестру, но даже его прочные защиты не могли оградить ее от Тависа. Энергия, вызванная его воспоминаниями, волнами расходилась по комнате, наконец Ивейн повернулась и, покачиваясь, вышла из комнаты. Джорем последовал за ней.
Секунду Райс смотрел ей вслед, но потом снова вернулся к своему пациенту.
— Надо было удалить ее раньше, — тревожно прошептал он, поглаживая лоб Тависа и облегчая боль. — Наша дочка будет Целителем, как и ее отец.
— Целителем, — прошептал Камбер. — Но Целители-женщины…
— Встречаются очень редко. Знаю. На сегодняшний день я могу назвать четырех, еще живущих. Ивейн стало плохо, потому что ребенок уже чувствует боль других и порывается облегчить ее, хотя и не обладает пока достаточной для этого силой. — Быстрая улыбка озарила его лицо. — К тому же, чего еще можно ожидать от ребенка моего и дочери Камбера Кулдского?