— Да ладно, «тёпленький»!.. — обиделся муж. — Нормальный!..
И неожиданно опять вспомнил:
— Слушай, а чего ты так стонала-то? …Ну, блин, стонет и стонет — как будто её е…! — выразился он в сердцах в третьем лице, демонстрируя свою обиду. Ему и в лоб не могло влететь, что так оно и было.
Тут она просто взвилась:- Идиот!! Придурок!! И язык же повернулся!..
— Тихо, тихо, Люд! — испугался он. — Я ж пошутил!.. Чего ты!..
— Вот гад!.. Скотина!..
— Ну, чего ты — шуток не понимаешь? А, Люд?.. — всё пытался он смягчить гнев супруги и неожиданно придумал:
— А давай знаешь чего?.. Давай, пока они там пьют — я к тебе в бассейн залезу?.. — решил он её обрадовать. — И успоко-ою!.. — и он, видимо (я-то этого видеть не мог), начал снимать куртку, потому что она закричала:
Я тебе залезу, дурак пьяный!.. Я тебе залезу!!..
И действительно, если бы он «залез», то обнаружил бы, что супруга его купается совершенно голой: к тому моменту все купальные принадлежности с нас были сняты и во избежание потери все вместе висели на моём плече. Впрочем, обнажение можно было объяснить каким-нибудь минутным капризом — было бы гораздо хуже, если бы он наткнулся в бассейне на постороннего, и тоже голого.
Взяв себя в руки, она закончила уже сдержанно:
— Миша, я тебя прошу — уйди отсюда. Ты же видишь, что меня нервируешь. Потом поговорим…
— Поду-умаешь, какая нервная!.. — обиженно ответил тот. — Слова ей не скажи!.. Ну и сиди тут! — и я услышал недовольно удаляющиеся шаги. — Не больно-то и хотелось!..
Через какое-то время вдалеке хлопнула дверца машины, и всё стихло.
— Витя! — позвала она. Я замер и не откликался: нервное напряжение было слишком велико, наступала разрядка, и меня так и подмывало «отколоть» что-нибудь эдакое.
— Витя, ты где? — крикнула она громче. Ответом ей была мёртвая тишина.
— О, боже мой!.. Боже мой! — запричитала она дрожащим голосом, решив, наверное, что любовник её оказался столь слабонервным, что не смог выдержать «явления мужа» в самый ответственный момент и утонул от страха. Двигаясь вдоль бассейна и ощупывая ногами дно — видимо, разыскивая тело, — она тихонько поскуливала и звала: «Ну, где ты?!.. Витя!..». Я не смог её больше мучить: поднырнул к ней, поймал выше колена и с шумом, по дельфиньи вынырнул, делая гигантский вдох. Она ахнула, но я уже прижимал к себе её обнажённое тело — не смотря на горячую воду, её всю трясло.
«Где ты был?.. — вопрошала она. — Ну, где ты был?!..». «Под водой сидел» — отвечал я уверенно, обнимая её за талию. «Как?.. Всё время?!..» — «Пришлось! А что прикажете делать?.. Куда прятаться?!» — самодовольно вещал я, чувствуя, что сегодня мой день и эта женщина будет верить любому моему слову. «Так долго!..» — «Ну, это смотря для кого долго… Ты же не знаешь, кто я на самом деле» — «А кто ты?» — «Я-то?.. Ихтиандр! Так нас обычно называют…» — многозначительно отвечаю я. — «А-а!..» — она облегчённо смеётся, понемногу успокаиваясь. — «Не веришь? Давай руку… Вот здесь, щупай, под мышкой, ближе к спине…» — я напрягаю мышцы спины, так называемые «крылышки», которые у меня хорошо прокачаны на перекладине. — «Чувствуешь?.. Плотное такое, на рёбрах…» — «Да…» — «Теперь с той стороны — есть?» — «Есть…» — «Ну, вот, а ты говоришь…» — «Что?» — «Результат операции — что!.. По вживлению жабер».
От смеха она падает на воду и буквально начинает тонуть. Я подхватываю её, а она, откашлявшись, опять заходится от смеха, откидываясь на моих руках (груди — торчком из воды) — это уже почти истерика, в которой сказывается весь пережитый испуг, страх и напряжение последних минут. «Врун! — говорит она, наконец, отсмеявшись, своим низким грудным голосом. — Врун противный!.. Я почти поверила!» — «Чистая правда!.. Вот те крест! — божусь я. — Сколько я под водой-то просидел? Минут пять? Или все десять?.. Тут без жабер не…» — «Пора идти, Витя, — со вздохом говорит она, мягко освобождаясь. — Отдай купальник. Как бы опять за мной…» — «Э, нет!..» — я прекрасно знал, что ей нужно идти, что именно этим всё и закончится, но мне так не хотелось её отпускать!.. «Ихтиандры никогда не отпускают тех, кто попадает им в лапы… — бормотал я, отвлекая её и желая сейчас только одного: чтобы она снова была моей, — …без искупительной жертвы… — повернув её — она была послушной в моих руках — я обнял её сзади. — В конце концов, любой Ихтиандр — всего лишь мужчина…» — шептал я ей на ухо. «Это я чувствую!.. — уже с придыханием отвечала она, прижимаясь задом. — Но меня могут…» «Не могут! — видя, что она уже готова «принести себя в жертву», я решительно развеял её страхи. — Я буду следить за всем, как часовой!.. Что ты, Людочка!.. Незаметно и муха не подлетит!»