— Ты унизил меня! Ты…
— Разве это унижение? — с издевкой спросил я, проводя языком по внутренние стороне своей щеки, будто невзначай. На ее лице тут же отразилась боль, будто я ударил ее под дых. — По-моему тебя все устраивало и тебе это нравилось. Даже слишком сильно нравилось.
— Ты…что ты говоришь такое, Брэндан?! Это…ты? Ты сказал, что выходишь за другую…знаю, с моей стороны было глупо на что-то рассчитывать, но ты преподнес все так…так ужасно, что я…да, в порыве злости я добавила яд в тот напиток, НО Я НЕ ХОТЕЛА ТЕБЯ УБИВАТЬ! Я и сама пила этот яд и знала, что от одной капли тебе ничего не будет…это был просто порыв злости…но потом, когда я прочитала твое письмо…
Сначала я остановил ее рукой, дав понять, что больше не намерен слушать ее жалкие, слезливые оправдания. Порыв мести…порыв злости…что она несет?
Только король имеет право на такие порывы. Она, черт возьми, женщина, она должна была меня убедить в том, что мне нужна только она, любым другим способом. Она ведь была к этому так близка…я посвящал ей гребанную музыку, я приоткрыл ей дверь в свое ледяное сердце…как, черт возьми, можно было всего этого не заметить и не понять, что мне действительно нужно?
Я питался эмоциями, которые возникали во мне, стоило мне только взглянуть на ее дрожащие от душевной боли губы. Как наркоман в погоне за дозой, как вампир, выслеживающий кусок плоти с наивкуснейшей кровью.
— Какое письмо? — прервал я ее всхлипы, не совсем понимая о чем речь. Я не писал никакого письма.
— Я нашла на полу…вырванный листок из твоего дневника. В день приема я прочитала его…и…
Гнев вспыхнул внутри меня с новой силой. Я почувствовал, как с шумом выдыхаю его через ноздри, воспламеняясь с каждой секундой.
Она не просто полезла в мою душу, она нагло вскрыла мою грудную клетку, не позаботившись об анестезии.
— Значит одного предупреждения тебе было МАЛО?! — рявкнул я, наблюдая за тем, как она уменьшается под моим давлением. Она обхватила свои предплечья руками, превращаясь в маленького ребенка, которого я собираюсь наказать за непослушание.
Но Камелия — не ребенок. Она должна понимать, что поступила гадко по отношению ко мне, ведь я и сам не помню, что тогда настрочил в пьяном бреду.
— Брэндан, прошу…зачем быть таким, теперь? Теперь, когда ты чудом оказался жив. Сейчас, когда я знаю о…твоих чувствах.
Я пытался сохранять самообладание, но мои руки чесались — хотелось избить эти каменные стены до тех пор, пока я не пробью в стене дыру или не нанесу себе серьезный урон. Ибо то, как она пробиралась под мою кожу, было чертовски…страшно. Больно. Она делала это таким изощренным способом, что я и понятия не имел, как позволил себе дать этой хрупкой девушке такое оружие против себя самого.
— Каких, на хрен, чувствах?! Ты издеваешься?! Мне тебе напомнить, кем ты себя возомнила, чужая?! — закипел я, вкладывая в каждое слово, разрушительную силу своей ярости.
А потом Камелия набрала в легкие побольше воздуха, расправила плечи и поправила шелковые волосы в нервном движении.
—«Камелия...Если бы она только знала, что я к ней чувствую», – чужим голосом тихо заговорила девушка, прикрывая свои веки. — «Каким слабым она меня делает…как подставляет себя под удар, влюбляясь в меня…» — Камелия шептала это так, будто на изнанке ее век она видела то самое письмо, которое я настрочил в пьяной агонии.
Каждое слово будто бы слетело с моих губ, потому что оно звучало именно так, как будто я мог его написать.
Осознание того, что она цитирует всю правду, свело меня с ума, с каждой секундой мне было все труднее себя сдержать, но она продолжала шептать и шептать, причиняя мне нетерпимую боль…
— «Ее любовь по кусочкам меняет мою душу и все внутри против этого. Словно она – болезнь, с которой мой организм всегда будет бороться», – она шепчет и шепчет до тех пор, пока по ее щекам градом не льются слезы.
Меня кружит, кружит настолько, что тошно. Эта девушка вколачивает в меня нож и вертит им, делая меня таким уязвимым. Черт бы ее побрал.
— «Я умру, если потеряю ее. И я не должен ей…» — она начинает плакать навзрыд, ее лицо искажается от того, что ей тоже слишком больно. Потому что все между нами – слишком сложно, и это те отношения, которые нельзя разрешить одним разговором.
Это те отношения, из-за которых разгораются войны, и меняется ход истории, потому что мы оба, как два реактива, которые при соединении дают смертельный взрыв.
И он происходит.
Сам не понимаю как, но уже через секунду я с рыком прижимаю ее к стене. Мои кулаки едва не пробивают стену по обе стороны от ее головы.