Затем он попросил Данема зачитать еще один отрывок, из главы четырнадцатой Евангелия от Матфея, стихи тридцать пятый и тридцать шестой:
— «Жители того места, узнавши Его, послали во всю окрестность ту и принесли к Нему всех больных, и просили Его, чтобы только прикоснуться к краю одежды Его; и которые прикасались, исцелялись».
— Опять-таки, — продолжал Грассо, — смысл Писания ясен: Иисус был столь чист, столь божественен, что люди исцелялись простым касанием кромки его платья. Я хочу, чтобы вы это запомнили: хватало простого контакта с предметом, которого касался Иисус, чтобы произошло чудо.
Далее священник велел Данему найти восьмую главу, стихи с третьего по одиннадцатый Евангелия от Иоанна, но перед началом чтения предупредил:
— Мисс Делани, пусть вы далеко не первый раз это слышите, я прошу вас следить очень внимательно.
— «Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставивши ее посреди, Сказали Ему: Учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии; А Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь? Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания. Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень. И опять, наклонившись низко, писал на земле. Они же, услышавши то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди. Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи! Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши».
— Да, эта история мне хорошо знакома, — кивнула Делани. — Когда я была ребенком, у нас в воскресной школе горячо обсуждали, насколько это страшно, когда в тебя кидают камнями, пока не убьют. Я до сих помню то самое высказывание: «Пусть первый бросит камень, кто сам без греха».
— Замечательно! — одобрил Грассо ее познания. — А теперь я хочу поведать вам некую тайну. Тайну, которую — как я подозреваю — церковь никогда не решится признать открыто, хотя это чистая правда. Я только что вернулся из Ватикана, а пока там был, меня провели в бронированный подвал, запрятанный где-то глубоко в Тайных архивах. Мне показали кусок древнего свитка, который хранится подальше от глаз широкой публики. Свиток этот во время Второй мировой был найден в одной из пещер Иордании, неподалеку от Мертвого моря. Надписи сделаны на греческом. Далее, в той же самой пещере имелись и другие глиняные горшки, с другими свитками, но только один из них был на греческом. И отсюда родилось предположение, что кто-то занимался переводом исходного, оригинального греческого текста на арамейский.
— Значит, греческий документ был самым старым, — гордо прокомментировал Данем.
— Благодарю вас, — терпеливо кивнул Грассо в его сторону. — Итак, мисс Делани, я не знаю, доводилось ли вам слышать об этом, но среди библеистов уже несколько столетий не стихают горячие споры по поводу достоверности рассказа о побивании распутницы камнями. В основном потому, что это событие не упоминается в наиболее древних рукописях, имеющихся у церкви. Не упоминается никак и нигде, понимаете? Ни в арамейском Куретоне, ни в Синаитике, ни в готическом переводе, ни в самых древних манускриптах Италии, ни в коптских или армянских переводах — словом, нигде.
По остекленевшим глазам Спенсера и Делани священник понял, что никто из них и не слыхивал о каких-то древних переводах.
— Извините, похоже, я начинаю впадать в свою обычную профессорскую манеру. Годы, знаете ли… Да, так вот. Я просто имел в виду те старинные рукописи, которые дошли до нас и сейчас считаются наиболее точными повествованиями о жизни и деяниях Христа. Они написаны задолго до того, как Библия была окончательно скомпилирована, организована и официально утверждена церковью.
— Что конкретно вы имеете в виду? — прервала его Делани. — Что этот отрывок из Иоанна про побивание камнями — на самом деле выдумка?
— Нет, — твердо заявил Грассо. — Все, что я имею в виду, я уже изложил: этот эпизод не упоминается ни в одном из наиболее ранних текстов про Иисуса. Однако — внимание! — это вовсе не означает, что такое событие не имело места. Видите ли, многие библеисты полагают, что ранние авторы сознательно исключили этот рассказ, потому что находили его неуместным, даже оскорбительным. Как-никак речь идет о прелюбодеянии. Отсюда и появилась версия, что позднее этот пассаж был добавлен теми, кто самой важной задачей считал как можно полнее изложить Христовы деяния.