— Моя семья не станет с такими знаться. К тому же предводитель мятежников юноша, а не старик, — фыркнула Невеньен. Отец всегда оставался верен короне, чей лоб она бы ни украшала — а ее обладателей за десять лет сменилось немало. — Этот старик беседовал со мной один раз. Вопросы у него странные, но на изменника он не похож. И кольца никакого у него не было.
— Много ты знаешь, — обиженно засопела Льена, задетая тем, что подруга оказалась осведомленнее. — Я бы лучше за старика-мятежника вышла, чем с родителями целый век куковать, — грустно добавила она.
Невеньен ничего не ответила. Перспектива быть старой девой ей не льстила, но и выскакивать замуж за повстанца она бы не стала. Мятежники быстро умирали: или в бою, или на плахе, а быть вдовой совсем невесело. Так и какой прок выходить за человека, который, возможно, не доживет и до брачной ночи?
Все свои рассуждения Невеньен держала при себе. Ни ей, ни Льене брачная ночь не светила. Незачем травить душу болтовней о том, чему не бывать.
Дверь внезапно распахнулась, и в комнату рукоделия вошла мать Невеньен, как всегда, хранившая выражение искреннего радушия на остром лице. Но по тому, как блестели ее глаза, и по тому, с какой силой одна ладонь сжимала другую, было заметно, что она из-за чего-то волнуется.
— Леди Мельета, — Льена неловко вскочила, уронив вышивку, и склонилась перед хозяйкой дома.
Мать растерянно посмотрела на нее, словно забыла, что сама отвела ее сюда час назад.
— Да, Льена… Прошу извинить Невеньен, но у нее появились срочные дела.
— Конечно, леди Мельета.
Девушка снова поклонилась, поспешно забрала пяльцы и позвала служанку-сасаа, которая помогла сложить ткань и нитки в корзину. Льена на прощание сочувственно кивнула подруге — "срочные дела" вряд ли могли означать что-то хорошее — и скрылась в коридоре. Стоило ей выйти, мать стремительно шагнула к Невеньен и принялась поворачивать ее, приглаживая несуществующие складки на платье и выбившиеся из прически волосинки.
— Что-то случилось? — дрогнувшим голосом спросила Невеньен.
Мать никогда ее так не осматривала — это просто не требовалось. Невеньен через месяц собиралась принести обеты богине порядка Тельет и следовала ее правилам даже в мелочах.
— Да, случилось, — призналась мать, удовлетворившись видом дочери. — Придется немного отойти от традиции. Многого, конечно, не будет, да и твой отец не хочет огласки…
Не хочет огласки чему? У Невеньен против воли задрожали губы.
— Отец чем-то провинился перед королем?
— Что? Нет, что ты, — мать вздохнула. — Король Тэрьин наверняка будет недоволен этой новостью, но для тебя она радостная.
Это замечание ничего для Невеньен не прояснило, скорее больше запутало. Как она может быть связана с королем?
— Идем, идем, — поторопила ее мать, не давая дочке времени ни подумать, ни толком испугаться. — Отец рассердится, если ты задержишься.
На непослушных ногах, словно набитых тряпками, как у куклы, Невеньен направилась к главному залу дома. Она удивилась, заметив, что возле него нет слуг, которые всегда прислуживали хозяевам и их гостям. Наверное, отец обсуждал с таинственными посетителями что-то очень секретное.
Мать раскрыла перед ней дверь — неслыханная почесть для младшей дочери — и ввела Невеньен в узкий длинный зал, предназначенный для празднеств и по-северному украшенный коврами и гобеленами. На улице сияло яркое солнце, но часть окон была занавешена плотной тканью, и в той половине помещения, где среди белого дня густел вечерний сумрак, танцевали огоньки многочисленных свечей на высоких подсвечниках. Невеньен вздрогнула. Только что здесь заключили важную сделку, свидетелями которой должны были стать две самых великих силы в мире — Пречистые Небеса и Великая Бездна.
Генерал был одет в парадный красный мундир, подтверждая необыкновенность происходящего. Он крепко пожимал руку высокому старику, тому самому, о котором говорила Льена. Подруга не обманывала — на его пальце сверкнуло золотое кольцо, которого либо раньше не было, либо Невеньен его попросту не заметила. Святой Порядок, какую сделку отец мог заключить с мятежником?
Когда в зал вошли женщины, два секретаря за спинами хозяина и гостя вскинули планшеты с бумагами и заскрипели перьями, а старик мягко улыбнулся девушке. На лице генерала промелькнуло мрачное удовлетворение. Он протянул свободную руку к дочери и громко произнес:
— Вот моя дочь, Невеньен Андар. Свидетельствую перед Небесами и Бездной, что готов отдать ее под ваше покровительство, лорд Тьер. Прошу вас, отвезите ее к будущему мужу, истинному королю Акельену Идущему.