Впрочем, все это уже давно превратилось не более чем в шутки. Они с Виньесом были семьей. Сони крепко стиснул его раскрытую ладонь, зная, что маг погибнет сам, но сдержит клятву. Со своей стороны он намеревался сделать то же самое.
— Ладно, мы-то с тобой можем поговорить в любой момент, пока будем возвращаться в Кольвед, — сказал Виньес, указывая куда-то вбок. — А для него тебе лучше сочинить речь заранее. Когда я уходил, он был рад, что нам не придется добивать када-ра, но взбешен гибелью Сына Цветка.
Не сразу сообразив, о чем он, Сони оглянулся. Диск с несколькими магами приблизился настолько, что стало видно их лица. Впереди всех стоял Вьюрин. Старый генерал хмурил белые брови и поглаживал бороду в жесте, который не обещал ничего хорошего. Сони напрягся. Если бы он заставил своих людей шевелиться быстрее, Кален наверняка был бы еще жив…
Соскочив с площадки, Вьюрин подошел к двум гвардейцам и осуждающе глянул на Виньеса. За самовольное отлучение (а Сони был уверен, что горбоносый ни у кого не спрашивал разрешения увидеть погибшего командира) его могли наказать, но, к счастью, генерал не стал придираться к этому прямо сейчас. То ли решил, что это мелочь, то ли не захотел трогать гвардейцев, которые формально подчинялись не ему, а королеве.
Заметив лежавшее в траве синекожее тело, Вьюрин пораженно охнул.
— Так это правда… Небеса, я не думал, что пресветлый када-ри способен умереть.
Быстро переборов замешательство, он печально склонился над Каленом. Спутники генерала — приближенные к нему офицеры, среди которых был и сехен с капитанскими полосками на мундире, — последовали его примеру.
— Да светит Сыну Цветка солнце на Небесах, и да пиршествует он вместе с богами в белокаменном Энэвьеладе, — пожелал Вьюрин. Затем он отвернулся, и выражение его лица сменилось на строгое. — Гвардеец, доложи о том, что здесь произошло.
— Мы уничтожили всех када-ра, — нехотя ответил Сони. Он ведь уже рассказал обо всем разведчикам! — Может быть, кто-то из них успел сбежать, но я так не думаю.
Пока другие два офицера бормотали молитвы над погибшим, капитан-сехен оглядывал долину. Видимо, он был не настолько набожен или же не считал Калена сыном богов — в собственных сказаниях этого народа, хотя они сильно походили на кинамские верования, не было никаких Детей Цветка.
— Как вам это удалось? — он щурился на валун, в котором зияло несколько круглых отверстий. Сквозь них было видно скошенные магией сосенки. — Тут никак не меньше пятидесяти шагов. Сын Цветка накрыл своей магией всю долину?
— Не он, — устало произнес Сони. — Я.
Сехен фыркнул.
— Это невозможно.
— Я требую правды, а не выдумок, — жестко напомнил Вьюрин. — Такой дальности действия магии нет ни у кого из ныне живущих магов. Гвардеец, ты единственный свидетель того, как погиб пресветлый када-ри, и если выяснится, что он отдал свою жизнь зря, а ты обманываешь нас насчет Пожирателей Душ, приписывая себе его достижения…
Сони это надоело. Не дожидаясь, пока главный королевский маг закончит, он сформировал нож с широким лезвием и метнул в сторону деревьев. Ни один металлический клинок был бы не в состоянии столько пролететь, но магический воткнулся прямо посередине завалившегося ствола и разрезал его надвое. Две половинки сосны, издав громкий треск, рухнули в траву.
Крякнул от удивления даже Виньес.
— Невозможно, — шепотом повторил сехен, теперь уже с оттенком уважения в голосе. — Клянусь Сатосом, перед нами новый Марес Черный Глаз!
— Взрослый маг с такой силой и никто о нем до сих пор не слышал? — поразился Вьюрин.
— Я не был магом. Это случилось ночью, — пояснил Сони и мрачно добавил: — Провидение богов…
Седой генерал покачал головой.
— Невероятная история… Мне горестно слышать, что мы лишились сына богов. Однако на смену одним героям приходят другие. Я рад приветствовать тебя. Надеюсь, твоя сила еще послужит на благо Кинамы так же, как послужила сегодня. Слава герою, благодаря которому мы не потеряем больше ни одного мага в сражениях с чудовищами!
Нестройным хором раздались поздравления от других офицеров, даже от скептически настроенного сехена. Тем не менее Сони никакого счастья не ощутил.
— Я не герой, — прошептал он.
— Что? — переспросил Вьюрин, слегка наклоняясь к нему. Наверное, решил, что смущенный похвалами гвардеец бормочет ему «спасибо».
— Я не герой, — повторил Сони.
Он вор и убийца. Человек, обрекший на смерть, нужду и голод тысячи кинамцев. Человек, укравший магию у Калена и тем приблизивший его гибель. Он не достоин считаться героем.