Тоже ясное дело – в гневе.
–И вот здесь мне неясно, – признаёт Афина, – Танатос – бог смерти, как он… как? Как какой-то там Сенив его поймал?
–Сизиф, – поправляет её Арес. Афина спохватывается – она же знает правильное имя, неужели так разволновалась что оговорилась? – Ну что ж, эту часть я знаю только по слухам.
Арес усмехается. Ещё бы! Танатос – великий бог смерти, а попался в ловушку как ребёнок! Даже позорно!
–Сизиф сказал Танатосу, что хочет его встретить сам, как дорого гостя. Он обрядился в лучшие одежды, велел приготовить пир, вино рекой, танцовщицы, музыканты…
Афина вздыхает. Вот боги они ведь, боги! Повелевают, покровительствуют, карают, настигают, отчего же они так попадаются на еду и вино, музыку и изгибы тел?
–Словом, полагаю, Танатос расслабился. А когда кончился пир, он уже как с другом обращался Сизифом и сказал, что поведёт его…– Арес снова останавливается. Произносить неловко и страшновато. Он не должен бояться, но там есть от чего прийти в ужас. Знает Афина? Арес не может ответить. А вот ему бывать в самой тьме приходилось. – Туда.
Афина кивает – понимает или делает вид что понимает.
–И там прикуёт его цепями и колодками, – продолжает Арес. Он снова улыбается, но улыбка его печальна. Ему стыдно за бога, попавшегося в детскую ловушку. – Своими цепями и колодками. Ну Сизиф, не будь дураком, разглядывает всё цепи, разглядывает, а потом спрашивает, каков, мол, крепёж у них?
–Да не-ет! – Афина не выдерживает, прикрывает глаза, пытаясь прогнать из памяти лик Танатоса, которого видела лишь раз, но какой это был лик! Говорили, что у него было железное сердце, и что он ненавистен всем богам хлеще, чем Арес. А ещё…это был единственный бог, который не принимал даров от смертных. Афина видела его лишь однажды в залах Зевса, и теперь не могла поверить в то, что этот беспощадный бог был так легко обманут.
–Не суди его, – предупреждает Арес, – мне самому немного стыдно за него, но я не сужу. Он привык к тому, что его боятся, от него убегают. А тут – его называют другом, поят, кормят… и да, случилось то, что ты думаешь. Танатос. Разомлев от внезапной дружбы и нашей подлости не зная, на себе и показал как работают цепи и колодки, а Сизиф их и защёлкнул тут же. И его в пещеру.
Афина мрачно смотрит на Ареса, но её мрачность не связана с историей. Она взывает к другому:
–Нашей подлости?.. людской, ты хочешь сказать?
–Нашей-нашей, – возражает Арес, – люди что мы, а мы что люди.
Афина цепенеет от такой наглости, губы её сжимаются в тонкую нить, так она мрачна. Она хочет встать и уйти, но глупо уходить оттуда так рвано и обиженно. Особенно, когда пришла ты сама и пришла за историей. А что иного ждать от Ареса – презираемого? И потом – разве Афина сама не размышляла о подобном, глядя на то, что вытворяют на Олимпе?
Арес ждёт. Он не произносит и слова, сейчас всё зависит от Афины. Если в ней победит воитель – она уйдёт, если мудрость…
–Танатос, наверное, в ярости? – Афина делает выбор. Она остаётся. Тон её голоса подрагивает, но она остается, и Арес выдыхает с досадным облегчением. Он не хочет битвы с Афиной и в то же время хочет показать, что сильнее и ловчее, чем она.
Он ненавидит её и ценит её дружбу одновременно.
–В ещё какой! Но это – служебная информация! – Арес подмигивает. – Представь ситуацию, бог смерти пропал! Люди не умирают. У Аида нет пополнений…
Арес мрачнеет. Ещё одно коробит его: Зевс, пославший Танатоса за Сизифом, не заметил, что Танатоса нет. А вот Аид, который всей этой историей не интересовался даже, сразу почуял неладное. И как так вышло, что верховный оказался медлительнее того, кто во мраке?
Впрочем, Аид весь в хлопотах, а тут хлопот не стало. А у него в царстве даже трона нет – он вечно в деле. А тут затишье.
Но всё равно – Арес не видит в этом оправдания для Зевса, а чует лишь горечь.
–Тебя послал Аид?
–Аид кого хочешь пошлёт! И куда хочешь, – Арес небрежно откидывается в своём кресле. Теперь он играет роль беззаботного и безразличного ко всему бога. Афина знает – это маска. Но не вмешивается. – Но забеспокоился, послал меня на поиски Танатоса. Я был рядом…
Он всегда был ближе к Аиду. Ближе к нему, чем к отцу.
–Я нашёл Танатоса, освободил его, конечно, пообещал не глумиться, и даже держу это слово, – Арес притворно вздохнул, – хотя знаешь, как хочется? Из последних сил держу себя в руках!