— Смирятся, когда родится ребенок.
— Наверное.
— У тебя есть братья или сестры?
«Нельсон прав, — подумала Рут. — Странно, что у меня от него ребенок, а мы так мало знаем о жизни друг друга».
— А у тебя есть брат или сестра? — спросила она.
— Брат, но мы с ним не близки. Живет в Лондоне.
— Детей имеет?
— Двух.
У Тоби будут родственники. Это ей в голову не приходило.
— Будешь продолжать работать? — поинтересовался Нельсон.
— Разумеется. Надо же его содержать.
— Я тебе сказал, что хочу помогать.
— Помню. Но давай рассуждать здраво: если ты не признаешься Мишель, то мало что сможешь сделать. Но это не важно. Я не хочу помощи. Купишь ему велосипед или что-нибудь в этом роде.
— Первый футбольный мяч.
— Только, надеюсь, не станешь настаивать, чтобы он болел за какую-нибудь убогую северную команду.
— А как же — за «Блэкпул».
— А если я захочу, чтобы он болел за… — Рут перебрала в уме названия клубов, выбирая самый неприятный для Нельсона, — …за «Арсенал»?
— В таком случае я буду требовать, чтобы тебя взяли под стражу. — Он улыбнулся и добавил: — Что ты расскажешь ему обо мне? Я не хочу, чтобы мой сын рос, не зная, кто его отец.
— Пока не знаю, — ответила Рут. — Доберусь до моста, тогда и начну думать, как перейти через реку, а пока не стану ломать голову.
Сейчас этот мост ей казался перекинутой через Ниагарский водопад шаткой дощечкой. Если не будет знать Мишель, как она сможет сказать своему сыну, что его отец — Нельсон?
Они уже были на дороге в Солтмарш. Начался прилив — море поднялось, образовав сверкающие голубые лужи между островками высокой зеленой травы. Рут опустила стекло и вдохнула солоноватый воздух.
— Ты любишь здешнюю округу? — спросил Нельсон.
— Да.
— Тогда мне нет смысла убеждать тебя, что это слишком уединенное место для того, чтобы растить сына.
— Нет.
Он остановился у ее дома.
— Хочешь зайти? — спросила Рут.
Нельсон смутился:
— Мне надо возвращаться. Я обещал отвезти Мишель в садовый центр.
— Тогда поезжай.
Она вышла из машины и стала искать в сумочке ключи. Нельсон наблюдал за ней, сидя за рулем. Глядя, как Рут стоит на пороге своего дома в мятой юбке, с повязкой на глазу, он почувствовал, как у него сжалось сердце.
— Рут! — крикнул Нельсон.
Она обернулась.
— Береги себя!
Рут помахала рукой и улыбнулась, нашла наконец ключи и скрылась в доме.
24 июня
Фортуна
Очень жарко. Слишком жарко. Прошлой ночью я спал под одной простыней, но все равно утром проснулся весь в поту. Она снова приходила ко мне, и я проявил слабость. Может, моя слабость — причина того, что дом проклят. Поэтому здесь нет ничего, кроме пыли и пепла. Утром я вновь принес жертву — кишки были тухлыми, гнилыми, вонючими. Я похоронил их за оранжереей, где все заросло высокой травой. Время приближается. Нам не отвертеться.
Глава 20
Эдвард Спенс жил на Ньюмаркет-роуд, на окраине Нориджа. Здесь селились по-настоящему богатые люди. Огромные особняки стояли в отдалении от дороги в окружении деревьев. Деревьев было так много, что дома скрывались и становились видны, только когда человек подходил к самому концу подъездной аллеи. Нельсон миновал крытый бассейн и детский игровой домик, который был таким внушительным, что ему наверняка требовалось отдельное разрешение от властей на перепланировку. На идеально ухоженном газоне весело вертелись дождевальные установки. Когда Нельсон подрулил к подъезду, мимо торопливым шагом проковылял садовник с удобрениями для растений. Старший инспектор порадовался тому, насколько его грязный «мерседес» снижает общее впечатление.
Нельсон все еще испытывал нервное потрясение после вчерашнего откровения. Ну до чего же не везет! Одна-единственная ночь — и на тебе, пожалуйста, он снова отец. Другие мужчины — он знал это от Клафи — гуляют почем зря, и никакого урона. Какого черта он не пользовался контрацептивами? А Рут? Его чувства к этой женщине менялись от злости к восхищению и берущему за сердце состраданию. Он восторгался ее решимостью сохранить ребенка и был ей благодарен за то, что она ничего от него не хотела. Но в то же время испытывал раздражение: она вознамерилась одна растить ребенка, полностью присвоить его себе, а ему позволит лишь иногда дарить игрушки на день рождения. Он в отличие от нее знал, что значит родительский удел, когда приходится всем заниматься одному. Помнил, как крутилась Мишель, особенно после того, как они переехали на Юг и он до ночи пропадал на работе. Рут не к кому обратиться за помощью, кроме ее свихнувшихся на религии родителей и психованной подружки. Разве что Катбад предложит посидеть с ребенком. И что, это жизнь для его сына?