-Не знаю. Не имею опыта.
-Слыхали?- оборотилась она к Алексею, затем к мужу:- А мои тебе кто?
-Свои, свои. Только не собственные. Давай, доктор. Дыши глубже. Забери воздуха запас, потом сразу выдохнешь...
Они выпили. Алексей разинул рот - и так и остался сидеть с выпученными глазами.
-Ничего. Другая легче пройдет,- сказал хозяин, будто сам лечился таким способом.- Отходит?
-Жив, вроде,- и Алексей вернул глаза и челюсти свои в естественное положение.
-Дыши взад-вперед,- посоветовала и Марья Егоровна.- Вентилируй. Выпьешь раз, другой - глядишь, и вылечишься... Или хватит ему? Больной как-никак. Глаза вон блестеть начали. Не то от вина, не то от его докторши... Не придет она сегодня?
-Не знаю. Работы много,- слицемерил Алексей.
-Бывает,- снисходительно согласилась она.- При такой-то профессии... Тоже, гляжу, понравилась?..- Хозяин неодобрительно качнул головой, а она продолжала любопытствовать:- Как это вышло у вас?
-Любопытна слишком,- сказал ей хозяин, но она не унималась:
-Сколько на свете ни живу, все не могу никак понять, как это люди друг другу нравятся.
-Случайно, наверно?- предположил гость.
-Может, и так... Только нет крепче знакомств, чем случайные. Давай за эти случаи и выпьем. Пока Тоньки нет.
-Тут я.- Дочь выглянула из коридора.- С Мишкой.
-Здесь?!- поразилась Марья Егоровна, но в следующую минуту забыла о своем изумлении.- Садитесь тогда, раз здесь. Руки только сначала вымойте... Неизвестно, чем они там занимались,- объяснила она мужчинам: была заметно выпивши.- Но пришла все-таки. Без них выпьем. За здоровье ваше, Алексей Григорьич. Видите - не все вы нас, и мы вас тоже полечили. Продиагносцировали...
Они выпили по второму кругу - новая рюмка прошла легче первой: по проложенному следу. Алексей уверовал в скорое излечение.
-Пройдет, значит?
-Ящур? Проходит. У кого за неделю, у кого за две. Больше месяца чтоб кто болел, я не слышал.
-Ладно. Теперь буду спать спокойно.- Гость встал из-за стола.- Пойду.
-Что рано так?- слукавила хозяйка, догадывавшаяся о причинах его спешки.
-Болеть пойду. Вдруг доктор придет. Больничный не даст - за нарушение режима...
Он ушел к себе дожидаться Ирины Сергеевны: испугался, что она придет в его отсутствие. Хозяйка забеспокоилась:
-А она не заразная, болезнь его?
-Ящур?..- Хозяин все переспрашивал и уточнял, будто у него не дом был, а инфекционная клиника, где могли быть разные заболевания: тоже хорош был с утра.- Им только через молоко заражаются. А корова еще от бычка больного.
-Ну это нам не страшно. А вот докторше его - не знаю.
-Тише ты!- и хозяин показал взглядом туда, где, по его расчетам, должна была находиться Тонька.
-А она этого не знает?- пренебрежительно возразила та.- Чего, чего, а этого?.. Где она?.. Все время теряется...
-Тут я...- Тоня выглянула из коридора.- Задержались немного.
-Что вы там делаете?
-Причесываемся, мам...- и она выступила из темноты, спокойная, уверенная в себе, а за ней - Миша, тоже в последнее время повзрослевший и поважневший.- Зеркало в прихожей повесить надо.
-Какая еще прихожая? Всю жизнь сенями были.
-А теперь, мам, все иначе. Зеркало в сенях не вешают...
Ирина Сергеевна пришла к нему в этот вечер - и не для того, чтобы принести лекарства.
-Опять Казанову читаешь?- упрекнула она его, думая о своем и даже не спрашивая о самочувствии.
-А инфекции уже читать не надо.- Москвич смотрел на нее с мягкой и любовной иронией - больного, который, в отличие от любимого врача, знает, чем он болен.- Знаешь, что у меня?..- Она сказалась невеждой.- Ящур. Хозяин сказал. Вот что значит в гости не ходить и от приглашений отказываться...
Она пропустила это мимо ушей, но сосредоточилась на медицинской стороне дела:
-Ящур?.. Название помню - и ничего больше. Что это?
-Коровий насморк с язвами. У них венерическим путем передается, а у нас - через молоко: пищевая инфекция. Кто неделю болеет, кто две, но все выздоравливают. Я в книжку сунулся - он там на последней странице и мелким шрифтом: мол, почти что выведен. Нет даже в оглавлении, но все очень похоже описано. Да я и хозяину верю: ему нет смысла врать. Потому как кафедры не возглавляет.
-Наверно, так и есть,- согласилась она.- И я теперь вспомнила: на занятии что-то говорили. Завтра в медицинской энциклопедии посмотрю: у нас есть в больнице.
-Сколько томов?
-Тридцать восемь.
-Нормально. Пока до ящура добрался, ушел бы на пенсию.
-Ел уже?
-Говорю ж, у хозяев ужинал... Что такая невнимательная?
Она не ответила, но спросила:
-И выпил с ними? Когда успеваешь?
-Так видишь же - нельзя без этого? Без бутылки и диагноза не поставишь. Так бы еще месяц вспоминали, а выпили - сразу память освежили. И язвам стало лучше от их лечения. Не так болят. Я наливку пил - и то в голову бросилась: от слабости и долгого перерыва... Что с тобой?..- Известие о его чудесном избавлении не вызвало у нее чувств, на которые он рассчитывал, и если обрадовало, то ненадолго: она снова стала такой, какой пришла к нему, сосредоточенной, мешкотной, нерасторопной.- Тоже заболела?
-Не ты один болеешь,- сказала она.
-Говорю ж: все выздоравливают... С Иваном Герасимычем не так что?-догадался он.- Что с ним?
-Плохо все. Легкое обсеменено, в верхушке - узел сливной и в костях метастазы. Позвоночник в двух местах разрушен. Умрет скоро. Я его три дня не видела - он высох за это время... Без него тут совсем плохо станет.
-Ты ж уезжать собралась?
-Потому и говорю... Люди-то на кого останутся?..- Она не стала объяснять далее, поглядела стеснительно.- Хозяев нет?
-Нет,- не сразу сообразив, в чем дело, бодро ответил он.- Разошлись. В кои-то веки...
Хозяев не было: ушли к кому-то, верные правилу проводить праздник на людях. Тоня и Миша сначала хозяйничали одни, потом тоже исчезли.
-Закрой окно. Видно же...- и добавила в свое оправдание:- Женщины к вам и с тоски липнут тоже. Не с одной только великой радости.
-Не было счастья, так несчастье помогло,- в свою очередь срезонерствовал он, подражая ей и в мгновение ока оказываясь рядом с нею.
- Окна зашторь,- попросила она еще.- И не кощунствуй. Не болтай лишнее...
Утром их разбудил стук в окно: кто-то спозаранок барабанил в него, дробно и настойчиво. Хозяева, вернувшиеся за полночь, должны были проклинать в эту минуту и жильца, и его непрошеных посетителей. Алексей встал, отпер одну из створок окна, другую, зашторенную, предусмотрительно оставил закрытой и высунулся наружу, заслоняя собой то, что осталось за его спиною.
Внизу стоял Пирогов.
-Знаешь, чем ты болен?
-Знаю. Ящуром.
-Откуда?!- изумился тот и глянул на него с особого рода врачебной завистью и ревностью.
-Хозяин сказал...- и невольно оборотился назад, где уже просыпалась, поднимала голову и, главное, тянулась к платью, еще полусонная и вялая, Ирина Сергеевна. Последнее подстегнуло его всего сильнее: после того как оденется, черта с два ее разденешь снова -он поспешно, как на угольях, повернулся к Ивану Александровичу и прибавил:- Он сам им болел:- сократил таким образом объяснение до минимума.
-Правильно,- признал тот и погас окончательно.- И тут меня опередил, значит... А я в немецком справочнике вычитал. Название долго перевести не мог. Оно по-немецки Maul-und-Klauen Seuche называется - болезнь морд и копыт. Klauen я помнил - это вообще когти, но, оказывается, еще и копыта этого я не знал, поэтому и не обратил внимания...- Неясно было, чего ради залез он в эти словесные дебри и зачем тянет время: видно, догадывался, что Ирина Сергеевна находится в этих стенах. Одно спасало Алексея - что она не может уйти, пока он стережет окошко.- Видишь - лучше на родной почве оставаться: на чужой чувствуешь себя неуверенно. Болезнь не страшная - скоро на работу выйдешь: давно тебя слышно не было...- Он все мешкал, и Алексею определенно уже показалось, что он хочет заглянуть внутрь комнаты, проверить свои подозрения.- Сколько тебе осталось?
-Десять дней...- и невольно обернулся - это окончательно его выдало, и Пирогов утвердился в своих догадках.
-Поеду в область,- задумчиво сказал, затем не выдержал, полюбопытствовал:- У тебя нет никого?
-Нет... Откуда взяли?
-Если увидишь Ирину Сергевну,- придумал тот,- скажи: искал ее, в область ехать хотел - по поводу этих дел, но теперь один поеду... Скажешь?
-Скажу конечно. Если увижу...
Пирогов помедлил еще, вслушался в гулкую тишину, поглядел озабоченно на москвича, пошел к калитке. Алексей только этого и дожидался и в следующий миг был возле Ирины Сергеевны, облаченной уже не только в платье, но и в белый халат поверху. Она тоже ждала, когда уйдет Иван Александрович, но, к несчастью, по другой причине.
-Раздевайся! Куда ты?!
-В больницу. Видишь же - начальство на ногах, работает...- Она была сердита на Пирогова, и на их отношениях в этот день была поставлена жирная, венчающая дело точка.
-Плюнь на все. Давай ляжем снова. Я тебя толком еще не видел. Надо было свет вчера оставить - тебя не слушать!- Он, в отличие от нее, был безмерно счастлив, и безмятежность эта омрачалась лишь ее желанием немедленно его оставить.- Столько времени потеряли! Сказать кому - не поверят!