Войдя в гостиную, дон Фернандо подошел к донне Гермосе, низко поклонился и почтительно подал ей цветок, который держал в руке.
- Сеньорита, - сказал он, стараясь подавить охватившее его волнение. соблаговолите принять этот скромный цветок, который растет только в пустыне.
Девушка невольно вздрогнула при звуке его голоса, показавшегося ей знакомым. Густой румянец залил ее лицо и, не смея встретиться с ним глазами, она бережно взяла цветок дрожащей рукой и приколола его к груди, чуть слышно прошептав при этом:
- Все, что из пустыни, мне чрезвычайно дорого. Мало-помалу гости оживились, завязалась беседа. Эта мимолетная сценка осталась незамеченной никем, кроме дона Торрибио, который безошибочно угадал в доне Фернандо своего соперника.
Обратившись к случайно оказавшемуся рядом дону Эстебану, он тихо, но достаточно внятно, для того чтобы услышали все присутствующие, сказал:
- Интересно, какой волшебный ключ открывает этому человеку двери благородных домов, куда его никто не приглашал?
- Спросите у него, - сухо ответил дон Эстебан. - Вероятно, он сможет удовлетворить ваше любопытство.
- Я не премину воспользоваться вашим советом, сеньор, - сказал надменным тоном дон Торрибио.
- Это совершенно бесполезно, кабальеро. Я слышал, что вы сказали, почтительным тоном, но с ироничной улыбкой проговорил дон Фернандо, вежливо поклонившись.
Все голоса разом смолкли, воцарилась мертвая тишина. Взоры всех присутствующих были прикованы к молодым людям.
Донна Гермоса побледнела и с мольбой взглянула на отца. Дон Педро решительно поднялся и, став между молодыми людьми, сказал:
- Это что значит, кабальеро? Дон Торрибио, разве таким манерам вы обучались в Европе? Или вы сочли мой дом подходящим местом для демонстрации вашей ненависти? По какому праву вы считаете для себя возможным выражать неудовольствие по поводу присутствия здесь моего гостя? Пока еще, если я не ошибаюсь, вы не стали моим зятем. Я вправе принимать в своем доме кого захочу.
- Даже разбойника, если вам заблагорассудится, - злобно сказал дон Торрибио с нарочитым церемонным поклоном.
Дон Фернандо готов был бросится на наглеца, но удержался.
- Пусть дон Торрибио объяснится яснее, - сказал он спокойным голосом.
- А кто виноват, кабальеро, что я вынужден говорить загадками? Вы сами создаете вокруг себя таинственность.
- Довольно, кабальеро! - вскричал дон Педро. - Дальнейшее продолжение разговора об этом будет для меня смертельным оскорблением.
Молодые люди почтительно поклонились и отошли друг от друга, обменявшись однако зловещими взглядами.
- Ну, полковник, - продолжал дон Педро, обратившись к коменданту, чтобы загладить впечатление, произведенное этой неприятной ссорой, - какие известия из Киюда? По-прежнему ли спокойна Мексика?
- Наш великий Санта-Анна, - ответил полковник, с трудом переводя дух в своем тесном мундире, - опять разбил дерзкого генерала, осмелившегося взбунтоваться против него.
- Слава Богу! Может быть, это приведет к установлению спокойствия, в котором так нуждается торговля.
- Да, - заметил один богатый асиендер, сосед дона Педро, - сообщение стало столь затруднительным с некоторых пор, что невозможно переправить никакой груз.
- Что, опять краснокожие зашевелились? - встревожено спросил находившийся среди гостей торговец.
- Да нет, - перебил его комендант. - Никакой опасности не существует. Они получили такой жестокий урок, что теперь долго еще будут помнить.
Едва заметная улыбка тронула губы дона Фернандо.
- Вы забываете Тигровую Кошку и его сообщников, - сказал Он.
- О! Тигровая Кошка - разбойник, - с живостью отозвался полковник. Сейчас правительство готовится к грандиозной операции против него, чтобы раз и навсегда покончить с этой шайкой разбойников.
- Прекрасно придумано, - заметил дон Торрибио с многозначительной усмешкой, - давно пора очистить границу от населяющих ее негодяев.
- Я совершенно с этим согласен, - спокойно сказал дон Фернандо, улыбнувшись с тем же многозначительным видом.
- Неужели вы думаете, что индейцы способны серьезно опустошить провинцию? - спросил торговец.
- Гм-м! О краснокожих существует явно ошибочное мнение. По-моему, это довольно жалкие существа, - с важным видом изрек дон Антонио.
Дон Фернандо опять улыбнулся одновременно горькой и зловещей улыбкой.
- Сеньор комендант, - сказал он, - вы совершенно правы. Я думаю, индейцы поступят благоразумно, если будут обретаться в своих селениях, иначе им не миновать беды.
- Вот именно! - воскликнул комендант.
- Сеньорита! - сказал дон Торрибио, обратившись к донне Гермосе, можно ли вас попросить спеть нам эту восхитительную арию из "Черного Домино", которую вы исполнили с таким совершенством несколько дней назад?
Девушка из-под своих бархатных ресниц бросила быстрый взгляд на дона Фернандо и прочитала в устремленных на нее глазах безмолвную, но страстную просьбу. Тогда, не колеблясь, она села за фортепьяно и чистым, сочным голосом пропела арию из третьего акта.
- В Париже я слышал эту арию в исполнении госпожи Даморо. И мне трудно сказать, чье исполнение лучше, ее или ваше, - сказал дон Торрибио, любезно кланяясь донне Гермосе.
- Кузен, - ответила она, - сразу видно, что вы слишком долго жили во Франции.
- Почему это, сеньорита?
- Потому что, - язвительно ответила она с улыбкой, - вы вернулись оттуда льстецом!
- Браво! - воскликнул тучный комендант, рассмеявшись. - Видите, дон Торрибио, наши креолки не уступят парижанкам в находчивости.
- Безусловно, полковник, - ответил тот. - Но я возьму реванш, будьте покойны, - добавил он загадочным тоном.
Он бросил на донну Гермосу и дона Фернандо, сидевших рядом, взгляд, от которого девушка невольно задрожала.
- Дон Фернандо и вы, господа, - обратился комендант к присутствующим, - я надеюсь, что завтра вы будете присутствовать на благодарственном молебне в честь нашего Санта-Анны.
- Я непременно воспользуюсь такой возможностью, - ответил дон Фернандо, вежливо поклонившись. Другие ответили так же.
- А меня вы извините, полковник, - сказал дон Торрибио. - Я сегодня вечером уезжаю.
- Как! - удивился дон Педро. - Вы уезжаете?