- Креолам же и иностранцам, проживающим в президио, - сказал майор, хорошо бы приказать ночевать в крепости, дабы прийти нам на помощь в случае надобности.
- Прекрасно, мы удвоим число лазутчиков, чтобы избегнуть неожиданного нападения. У всех входов в город будут немедленно возведены укрепления, чтобы защитить от возможного прорыва индейцев в крепость.
- Если вы позволите, полковник, - сказал майор, - мы пошлем надежного человека к асиендерам, чтобы предупредить их об опасности и необходимости явиться в президио, как только услышат из крепости пушечный выстрел.
- Конечно, майор, потому что эти несчастные будут безжалостно убиты язычниками. Надо будет также предупредить городских жителей, что при появлении индейцев все женщины и дети должны немедленно удалиться в крепость, дабы их не похитили. Дикари обожают белых женщин. Во время последнего набега они увезли с собой более трехсот. Ни в коем случае нельзя допустить повторения этого несчастья. Я думаю, сеньоры, мы предусмотрели все необходимые меры защиты, теперь нам остается только исполнить наш долг как подобает благородным людям. Наша судьба в руках Господа, который, конечно не оставит нас в беде.
Офицеры поднялись и хотели было уже откланяться, когда вошел вестовой и доложил, что явился еще один вакеро и просит коменданта принять его. Дон Хосе подал офицерам знак сесть и приказал ввести лазутчика.
Это был Тонильо эль-Сапата, приятель Паблито, уехавший вслед за ним из того места, где они затаились, наблюдая за индейцами. Он привез очень важное известие.
Вид у него был по обыкновению насмешливый и лукавый. Его бледное, выпачканное кровью и порохом лицо, изорванная в нескольких местах одежда, повязка на голове, рука на перевязи, а главное - четыре скальпа с окровавленными волосами, болтавшиеся у него за поясом, показывали, что ему пришлось схватиться с индейцами и что он был, так сказать, вынужден прорваться сквозь них, чтобы оказаться здесь, в президио.
- Сапата, - сказал ему комендант, - ваш товарищ Паблито только что был здесь.
- Знаю, полковник, - ответил вакеро.
- Вы привезли нам известия еще более неблагоприятные?
- Все зависит от того, как вы их воспримете.
- Что вы имеете в виду?
- Если вы особенно цените собственное спокойствие, - ответил Сапата, переминаясь с ноги на ногу, - то, вероятно, оно скоро будет окончательно нарушено, и тогда известия, которые я привез, будут для вас не весьма приятны, а если, напротив, вы чувствуете потребность сесть на лошадей и встретиться лицом к лицу с краснокожими, вы можете легко удовлетворить ваше желание, и все, что я сейчас сообщу, доставит вам большое удовольствие.
Несмотря на серьезность положения и на терзавшее его беспокойство, комендант, а вместе с ним офицеры не могли не улыбнуться по поводу странных доводов вакеро.
- Объяснитесь, Сапата, - сказал дон Хосе, - тогда станет ясно, что нам следует думать о привезенных вами известиях.
- Через десять минут после отъезда моего товарища, - сказал он, осмотрев кусты, в которых я заметил некоторое движение, я увидел пеона, такого перепуганного, что он не мог вымолвить ни слова, и только полчаса спустя, придя в себя, он смог рассказать мне о том, что ему довелось пережить. Пеон этот принадлежал старику Игнасио Рэйялю, одному из тех двоих, кому посчастливилось уцелеть от поголовной резни на Сан-Хосе, которую учинили апачи двадцать лет тому назад. Пеон и хозяин отправились за дровами, когда вдруг нагрянули индейцы. Пеон успел спрятаться в логовище какого-то зверя, но старику не удалось убежать и он попал в руки дикарей, которые убили его с неслыханной жестокостью. Тело его, истерзанное копьями, было превращено в сплошное месиво, а голова иссечена томагавками. Успокоив, насколько это было возможно, пеона, я оставил его в засаде. Я поехал в указанную им сторону и вскоре приметил полчища индейцев, тащивших за собой скот и пленных. Индейцы, как известно, все сметают на своем пути. Они быстро двигаются к 'президио, причем по мере продвижения от них время от времени отделяются отряды для нападения на асиенды. Асиенды Пьедро-Роза и Сан-Бласк больше не существуют. От них осталась куча пепла, под которым погребены их несчастные владельцы. Вот что я имею вам сообщить. Действуйте, как сочтете нужным.
- А это? - спросил майор, указывая на кровавые трофеи, висевшие на поясе вакеро.
- О! Пустяки, - сказал он с той же гордой улыбкой. - Когда я оказался слишком близко, индейцы заметили меня и, естественно, постарались схватить, ну вот и пришлось с ними немного посчитаться.
- Эти индейцы, судя по всему, только часть степных грабителей, которые вернутся восвояси, как только утолят жажду грабежа.
Тонильо покачал головой:
- Не думаю! Их слишком много, они слишком хорошо вооружены и действуют слаженно. Полковник, у этих людей иная цель. Если я не ошибаюсь, они намерены вести с нами ожесточенную войну.
Комендант переглянулся со своими офицерами.
- Благодарю, - сказал он Сапате. - Вы поступаете, как честный мексиканец. Возвращайтесь на свой пост и удвойте бдительность.
- Вы можете положиться на моих товарищей и на меня, полковник. Вы знаете, как мы ненавидим индейцев. - И, поклонившись присутствующим, Тонильо удалился.
- Видите, сеньоры, - сказал комендант, - положение с каждой минутой становится все более опасным. Не будем терять времени на пустые рассуждения. Ступайте.
- Позвольте, - сказал майор, - мне высказать свое мнение, прежде чем разойдемся.
- Говорите, друг мой, мы вас слушаем.
- В нашем нынешнем положении мы обязаны быть предусмотрительными. Президио находится в дальнем уголке страны и прибытие помощи сюда крайне затруднено. Возможно, президио окажется в длительной осаде и тогда мы рискуем быть побежденными голодом. Поэтому я предлагаю немедленно отправить посланца к генерал-губернатору, чтобы обрисовать наше критическое положение и просить подкрепление, ибо с теми скудными средствами, коими мы располагаем, мы не сможем эффективно сопротивляться нападающим.