- Дай-то Бог! Эта мысль мне и самому приходила на ум, но разве можно в это поверить после столь продолжительных бесплодных поисков.
- Вы забываете, дон Педро, что мы имеем дело с апачами - самыми изощренными в пустыне, как никто другой умеющими искусно скрывать свои следы.
- Я слышу лошадиный топот, - сказал Лючиано, прикладывая руку к уху.
- И правда, - вскричал дон Педро.
- Да, - подтвердил дон Эстебан. - Я также слышу шум. Только это топот не одной лошади, а двух или трех.
- Дон Фернандо уехал из лагеря один, - как бы отвечая собственным мыслям, проговорил дон Педро.
- Может быть, он встретился с кем-нибудь на дороге?
- Дурно, дон Эстебан, - печально сказал дон Педро, - шутить в нынешних обстоятельствах. Это оскорбляет мои отцовские чувства.
- Да сохранит меня Господь от шуток в подобной ситуации, дон Педро. Топот становится все ближе. Скоро все выяснится. Я имел лишь в виду, что дон Фернандо мог захватить какого-нибудь индейского бродягу в ту минуту, когда, притаившись в кустах, тот целился в него.
- Это действительно так, - радостно воскликнул Лючиано. - Смотрите!
В эту минуту прозвучал ответ дона Фернандо на вопрос часового: "Кто идет?", и два всадника выехали из густых зарослей кустарника, окружавшего прогалину как бы естественным барьером.
Дона Фернандо действительно сопровождал человек, которого, вероятно, для того чтобы тот не убежал, он накрепко привязал к лошади.
Впрочем пленник, по-видимому, не тяготился этим, он величественно раскачивался в седле, высоко держа голову и высокомерно поглядывая по сторонам.
Подъехав к костру, у которого сидели друзья дона Фернандо, человек этот вежливо поклонился, по-видимому, вовсе не смущаясь холодностью, с которой его здесь встретили.
Человек оказался никем другим, как Тонильо эль Сапатой, с которым наш читатель встречался уже не раз.
Зато дону Фернандо был оказан самый радушный прием. Друзьям не терпелось узнать обо всех подробностях, тем более что хорошее настроение дона Фернандо рождало в их сердцах надежду на добрые вести.
Пожав руки всем троим, дон Фернандо сошел с лошади и развязал ремень, которым были связаны ноги пленника.
- Уф! - облегченно вздохнул вакеро. - Благодарю вас, дон Фернандо! Я уже начал было приходить в отчаяние, клянусь вам. Ноги так колет, будто в них воткнули тысячу булавок.
Он спрыгнул с лошади и тяжело повалился на землю, не будучи в состоянии удержаться на затекших ногах. Люсиано поспешил ему на помощь.
- Это ничего, - сказал вакеро, любезно улыбаясь. - Благодарю вас, кабальеро. Через несколько минут кровообращение восстановится и все пройдет. Только в другой раз я вас попрошу, дон Фернандо, не связывайте меня так крепко.
- Это будет зависеть от тебя, Сапата. Поклянись, что не будешь пытаться убежать, и я не стану тебя связывать.
- Если так, то мы легко договоримся. Клянусь надеждой попасть после смерти в рай, что я не буду пытаться убежать.
- Хорошо, я вам верю.
- Честный человек должен твердо держать слово, - ответил вакеро. - У вас не будет повода упрекнуть меня. Я раб своего слова.
- Тем лучше для вас, если это действительно так. Но я вам не очень доверяю в свете последних событий. А ведь как вы меня уверяли в своей верности данным обещаниям.
Слова дона Фернандо, однако, нисколько не смутили вакеро.
- Таков удел людей, одаренных добрым сердцем, - сказал он, лукаво улыбаясь. - Я никогда не нарушал данное вам обещание.
- Даже когда вместе с такими же негодяями, как вы, совершили предательство, открыв индейцам путь в президио. Или когда устроили мне подлую ловушку?
Вакеро чуть заметно улыбнулся.
- Да, сеньор Фернандо, в этих двух случаях, о которых вы говорите, я оставался вам верен.
Дон Фернандо начинал терять терпение.
- Любопытно было бы узнать, в чем же проявлялась ваша верность?
- Я был по-своему вам верен.
Этот ответ был столь неожидан, что все присутствующие невольно рассмеялись.
Сапоте поклонился с горделивым смирением, обычно присущим людям неоспоримого достоинства, считающим себя непонятыми гениями.
- Словом, скоро у нас будет возможность проверить это, - продолжал дон Фернандо, пожимая плечами. - Я воочию увижу цену вашей верности.
Сапоте молча уставил глаза в небо, как бы призывая его в свидетели проявленной к нему несправедливости.
- Прежде всего позвольте мне закусить, - сказал дон Фернандо. - Я умираю от голода. После отъезда из лагеря я не пил и не ел ничего.
Эстебан проворно разложил перед ним еду, и дон Фернандо пригласил пленника разделить с ним трапезу. С ужином было вскоре покончено, и, утолив аппетит, дон Фернандо не стал долее испытывать любопытства друзей и рассказал им с величайшими подробностями о причине своего продолжительного отсутствия.
Как и предполагал дон Эстебан, он действительно напал на след столь долго и безуспешно отыскиваемый, который уходил на юго-запад в доселе не изведанные земли дальнего Запада.
Дон Фернандо ехал в течение нескольких часов по следу с упорством, свойственным разве что охотникам, желая удостовериться, настоящий ли он, или очередная хитрость индейцев.
Чтобы сбить с толку преследователей, краснокожие запутывают свои следы, если не уничтожают их вовсе, что становится невозможно распознать, где настоящий след, а где ложный. На этот раз они прибегли к такому искусному способу, разгадать который оказалось по силам только Каменному Сердцу. Любой другой охотник неизбежно запутался бы в этом лабиринте следов.
Обрадовавшись своему открытию, дон Фернандо поспешил в лагерь, не пренебрегая, однако, предосторожностями, каких требует благоразумие в стране, где за каждым деревом или кустом может таиться смерть. Внезапно его внимание привлекло какое-то легкое движение в траве. Он тихо соскользнул с лошади и, вооруженный только заткнутым за пояс ножом, пополз, словно змея, к тому подозрительному месту.