Повелительный тон Богини молота и наковальни насторожил Гестию, держащую коробочку с двумя мифриловыми кольцами.
— Неужели они настолько сильные?
— Ты сказала, что твой ненаглядный часто ранится в подземелье, стараясь ради тебя, так что пусть носит одно из этих колец… Это поможет ему стараться ещё сильнее.
— ЧТО?! Я же хотела, чтобы он заручился поддержкой, а не поранился ещё больше! — объяснение Гефест вызвало искреннее замешательство Гестии, ведь она хотела помочь Кайену не в получении новых ран. Однако Гефест лишь ухмыльнулась.
— Раз твой ребёнок сильный, то помощь ему лишь помешает, а вот если убрать время на восстановление его тела, то Кайен станет сильным о-о-очень быстро.
— Ч-что? Восстановление?
— Ускоренное восстановление. Регенерация. Зачарование этих колец поможет ему стать сильнее собственными силами, лишь убрав раздражающие вещи с его пути. Таких рун в смертном мире не знают, поэтому нечестно отдавать это только твоему ребёнку, так что держи язык за зубами, ведь я делаю это только по старой дружбе! — наклонившись к ней, сказала Гефест.
— Есть! — отсалютовала та.
— Вот и славненько… — красноволосая Богиня ещё раз взглянула на счастливое выражение лица Гестии, перед тем как превратить его в выражение агонии, — А теперь поговорим о сумме долга…
Гестия вздрогнула в руках Кайена.
— Что случилось? — сонно спросил он.
— Да так… кошмар приснился.
— Тише, тише… — погладил Кайен её по спине и сильнее прижал к себе. Он всё ещё спал и делал это неосознанно, от чего Гестия рассмеялась.
«С таким защитником мне даже кошмары не страшны…»
×××
Нежась в кровати, на неё накатила очередная волна экстаза. Она трогала себя везде, представляя, что это он. После той битвы она наконец осознала чего хочет на самом деле.
Тогда он сверкал так ярко, хотя до этого был тусклым, словно истощённый камень монстра. Его душа пылала белым огнём, так ярко и мощно, что она едва не упала с крыши, наблюдая за битвой. Тогда её колени тряслись прямо как сейчас, ведь она всё вспоминала белый огонь его души. Пожар, цвета его волос, с вкраплениями чего-то красного вскружил Богине голову.
Она заметила этого юношу совершенно случайно. Он шёл по улице погруженный в собственные мысли и тусклая душа его металась, словно слабый огонь на сильном ветру.
— Сломанный… Сломанный ребёнок! — вдруг закричала она.
Он не злодей, не добряк, а просто сломанный ребёнок, сломанный герой, которому нужно воспылать. Именно для этого она оставила его в руках невинной Богини, она всё равно не сделает с ним ничего, лишь разожжет его душу, а именно это ей и нужно!
Она переступила грань между любовью и озабоченностью в тот момент, когда юноша решился, когда его белая душа с оттенком красного разгорелась словно олимпийский огонь.
Она не питала к нему надежд, но всё же ожидала, что он вырастет, и это случилось…
— Так быстро!
Извиваясь, словно напичканная афродизиаком несчастная, она хваталась за простыни и подушки, а мужчина около двери её комнаты наблюдал за безумием любимой Богини.
— Оттар, я хочу ещё…
— Что мне делать?.. — из тени прозвучал томный, грубый голос.
Она наконец успокоилась. Пот лился с её лица, будто она танцевала около костра.
— Для начала… Помоги мне принять ванну, а после…
Она поднесла руку к губам и задумалась. Её лицо покраснело ещё пуще.
— А после я что-нибудь придумаю.
— Слушаюсь, госпожа Фрейя.
Огромный циантроп, поднял Богиню на мускулистые руки, а голова её была совершенно в другом месте.
— Надеюсь ты не погаснешь, Кайен… Никогда.
Том 2 Глава 1 - Пролог. Взгляд вора
На сей раз светло-зелёные стены таковыми не были. Их люминесцентный свет практически исчез, оставив бледные огоньки мерцать на неровных камнях. Стены, пол, потолок, всё находилось в бледной тьме, будто подземелье не хочет освещать этот конкретный коридор. Но почему же? Разве подземелье способно выбирать, кому светить на тропу, а кому нет?
Возможно и способно, оно ведь живо.
Но возможно, что эта тьма существует лишь в глазах человеческих. Возможно, что подземелье совсем не беспокоится о том, кому светить ярко, а кому нет. Перед ним все равны, все авантюристы — враги. Они рыщут по каменным коридорам в поисках её детей и найдя, жестоко убивают. Искатели забирают из чада подземелья душу, его сердце, оставляя матери лишь пепел её ребёнка. Жестокая судьба быть рождённым, дабы стать подпиткой для какого-нибудь светильника. Поистине уникальная и мерзкая жестокость.
Таковы люди, таковы монстры, таково подземелье. Мир жесток и они стараются соответствовать ему, ведь подтверждение этих слов встречается повсеместно. Например сейчас, в этом тусклом, зелёном коридоре, можно узреть жестокость, даже среди представителей одного вида, это ли не доказательство жестокости жизни?