Так было тысячу лет назад, так есть сейчас и так будет всегда. Ночь может принести плохие вести и прикрыть недоброе, но всё же, она редко совершает злодеяния.
Прямо сейчас, светлая ночь укрывает двух людей: высокорослого паренька, который шатается на каждом вздохе, и метровую девушку, смеющуюся с умопомрачительной техники ходьбы своего напарника.
— Ли-ИК-ли, тебя провести?
— Вы бы хоть сам домой дошли, господин Кайен.
Парень лишь отмахнулся от Лили неловким жестом и ударил себя в грудь.
— Н-н-никакой я не гсподин… И вообще, алкоголь — мой друх! — еле выдавил из себя явно перебравший Кайен.
Лили хихикала над своим «начальником», но стоило признать — держался тот бодрячком!
— Ночью маленькую тебя укра-дут! И что мне птом делать? Пдём! — и зашагал он под заливистый смех девочки. Та тоже пригубила лишнего, пока никто не видел, так что ночные улицы Орарио провожали очередных пьяниц по домам. Ничего нового.
— Вообще-то нам в другую сторону.
— Оп! Конфузик… — Колыхнув белой гривой, он развернулся под косым углом и погладил макушку Лили.
— В путь, моя помощница!
Лили не стала убирать его грубую ладонь со своих ушек, а накрыла её своей. В лунном свете его волосы сверкали ещё ярче, а огненные глаза едва не светились во тьме… Хотя хмельной румянец однозначно портил всю картину!
Девушка вновь посмотрела ему в глаза ожидая увидеть результат поговорки: «пьяный скажет то, что у трезвого на языке», — но на лице Кайена красовалась всё та же добродушная, искренняя улыбка. Ни намёка на лживость фраз и лукавство действий. Лили не могла найти злое в этом странном юноше.
Он абсолютно искренен. Всегда.
Лили глядела на озаряемого лунным светом юношу и почувствовала, как этот свет мельком кольнул в сердце, совсем слабо, как укус комарика. Этот маленький и необычный феномен не менее маленького сердечка, заставил Лили покраснеть и отдернуть руку Кайена.
— П-пойдём…
— Уже в пути!
И пошли они ведомые ночным городом.
Светлые улицы, темные переулки, непроглядные закоулки… Всё отдалялось от двух людей, шедших с добрыми мыслями. Эта ночь не стала той самой, открывающей проблемы, запертые в самых глубоких местах людских сердец. Эта ночь стала совсем другой — она открыла эти сердечные закрома и поместила к извечным проблемам и переживаниям маленький, белый огонёк, тускло сияющий на каждый душевный порок. Кто к нему подойдёт — сгорит, сделает его ярче, и это успокаивало Лили. Хотя бы сейчас, хотя бы в эту ночь, он отпугнёт от её мягкого сердца всепожирающий камень.
×××
А пока улицы проводили юношу, захватывающего очередное сердце, в другой части города, около Юго-Западной Главной улицы, плакала та, чьё сердце он поймал, но сам того не подозревая — разбил.
— Гестия, ну прекрати уже… Ты всю таверну на уши подняла… — понурый Миах катил тележку, на которой восседала, а точнее возлежала, хныкающая Богиня. Слёзы текли ручьём по ее щекам, а ладони всё ещё держали бутылку вина.
— Но как я могу успокоится? Он ведь… он ведь! УВ-А-А-А-А-А!!!
Миах тяжело вздохнул, понимая что его покупки в той самой тележке будут насквозь пропитанными горькими девичьими слезами.
— Они всего лишь товарищи, успокойся.
— Думаешь, Миах? Он ведь так мило ей улыбался… Даже по голове погладил!.. Хнык… А меня он по голове редко гладит!
Грохот скрипучей тележки эхом разносился по тёмным улицам, голубовласый Бог тяжело вздыхал, а Гестия хныкала… Симфония грустных звуков заполонила переулки Западной улицы.
Миах катил тележку не совсем аккуратно — Гестию трясло, от чего глаза Бога уставились на дорогу впереди. Ниже ему смотреть запрещено — будет очень стыдно перед Нажей и Кайеном…
— Гестия, а нормально ли это ревновать к Кайену? Вы ведь даже не пара, — прервал Миах хныканье Гестии, тихим и спокойным голосом. Его подруга ленива и никогда не берёт инициативу на себя, поэтому может ему удастся хоть немного расшевелить её.
— Ещё как пара…
— Эм, что?
— Пара говорю… МЫ ПАРА!!! — отчаянный крик проник в незакрытые ставнями окна и встретил недовольных громкими звуками людей.
— Кто там разорался на ночь глядя?!
— Я вам бошки пооткручиваю!
— Свалите нахрен!!!
— Я ЖЕ ГОВОРЮ, МЫ ПАРА!
— Гестия, твою ж! — и покрепче ухватившись за ручки коляски, Миах рванул, что было мочи.
«Сколько с этим мороки! Нужно решить проблему поскорее, ибо домой я её не довезу…» — подумал Миах, толкая трон Гестии по брусчатой мостовой. Они находились около Западной, уже недалеко от собственных домов, но Гестия вот-вот вновь запоёт свою шарманку о неразделённой любви под лунным светом, а это значит, что в них снова полетят чьи-то тапки!