Начертил он мне. На бумаге все хорошо получилось, а на деле опять не то. Вот я и затосковал. Сказал, — значит, надо слово сдержать. А у меня не выходит: не поймешь — ящик не ящик, и вообще ни на чего не похож. Сижу, и злость меня разбирает.
«Ладно, — думаю, — все равно отсюда не уйду, пока в воду тебя не спихну».
Тут приходит Василий Степанович.
«Ну, мастер, как дела идут?»
«А что? — говорю. — Дела идут. У Алехи все идет всегда как следует. А как по-вашему?»
«Не знаю, надо посмотреть. Тут у тебя, кажется, неладно».
И берется за упругу. А ее у меня кованым гвоздем всю разорвало. Так меня и передернуло.
«Все ладно, Василий Степанович, — говорю ему. — Зачем вы на это смотрите? Ведь вся эта штука разбираться будет. Делано так только, для пробы, а тут, поди, уже разнесли: «Катер не выходит, катер не выходит!» Как это не выходит, когда выходит? Свистуны, языками треплют…»
«Значит, помогать тебе ни в чем не надо?»
«Пока нет…»
Ушел Василий Степанович. Так веришь — нет, сел я и заплакал. Не приди в это время Катюша, ие знаю, что над собой сделал бы. Целую ночь с ней проговорили, а наутро разломал я все и начал сызнова. И домой вовсе не стал ходить, затянул он меня, проклятый. После этого еще больше трех недель промучились, а ведь все-таки одолели. Да. Вчера покрасили. И мотор проверили. Работает как часики. Как-никак вещь получилась удачная. Вот, смотри.
А катер, вернее большая моторная лодка, оказался по внешности очень уродливый: пузатый, тупоносый, с высокой кормой. Он стоял на подмостках из бревен, носом к реке, готовый ринуться в воду.
Алексей ходил, щупал пальцем непросохшую краску на бортах и лукаво подмигивал:
— Ну как, здорово сделано?
— Для первого раза очень даже здорово, — сказал я. — Только, по-моему, очень уж он широкий.
— Некрасиво?
— Да… некрасиво.
— Не в этом сила, на воде сидел бы хорошо.
— На воде-то усидит.
— А я только этого и добиваюсь. И чтобы по всякому молководью прошел. Ну, а как, по-твоему, на волне не опрокинется?
— Ну! Силой не перевернешь.
— А, ясное море! — радостно сказал Алексей, потирая руки. — Ты, я думаю, зря не скажешь.
— Вот разве на скорости хода это отразится.
Но Алексей был расположен слушать только приятное.
— Не в догоняшки на нем играть, — сразу перебил он. — Ну, а как на крюке тащить — сила у него будет?
И не дождался ответа, сказал:
— Ладно. Вот краска подсохнет, спускать на воду будем.
— Что ж, в добрый час. Только назвать бы его надо.
— Вот те на! — всплеснул руками Алексей. — Уже назвал.
— А как? — спросил я. — Не вижу надписи…
Алексей улыбнулся:
— Угадай.
— Трудно угадать.
— Ну, а как бы ты назвал?
— На твоем месте? Знаешь как?… Расскажу тебе маленькую историю. Лет шестьдесят тому назад один американский газетный делец ради рекламы и ради наживы решил снарядить экспедицию к Северному полюсу. Начальником экспедиции он взял мужественного, способного моряка. Звали его де Лонг. Моряк отлично понимал, какое трудное и опасное дело ему предстоит, но он ехал не ради денег, а ради науки. Он очень любил жену и вот, чтобы там, во льдах, среди полярной ночи, постоянно помнить о ней, назвал свое судно «Жаннет». И ему казалось, что он двигается к трудной цели не один, а вместе с любимой женщиной. Вот так бы я и назвал катер, — если бы я его построил, — именем жены. Только вот жены у меня нет!
Алексей смотрел на меня восхищенно. Он очень любил такие истории.
— А судно-то у этого американца было хорошее? — спросил он, подчеркивая важность вопроса.
— По тем временам неплохое.
— Вот видишь… — вздохнул Алексей. — А это что же? Как там ни говори, пузырь пузырем. Ну, а как американец этот, добрался до полюса?
— Нет, не добрался. И судно его льдом раздавило.
— Вот тебе и раз! Вместе с ним?
— Нет. От кораблекрушения он спасся, а домой все-таки не вернулся. Погиб. У наших, сибирских берегов.
— А хозяин-то экспедиции что же, не помогал ему, что ли?
— Зачем же он станет помогать? Он хорошо заработал. Экспедиция привлекла внимание читателей, тираж его газеты поднялся. И все.
— Эх, паразиты, — с досадой сказал Алексей. — Выходит, зря толкового человека сгубили. Нет, ты мне сейчас, наспех, больше про этого путешественника не рассказывай, я про таких людей люблю послушать как следует. Одного не пойму я, почему ты историю эту с названием моего катера связываешь. Сам я плавать на нем не собираюсь, опять же знаю, и льдом его не раздавит, и вообще, если «Катюшей» называть, так действительно только пароход какой-нибудь необыкновенный. Нет, тут я с тобой не югласен. А название, так и быть, покажу.