Бурцев вынул сигареты и, протянув пачку Вечесловой, спросил:
— Вы не знаете — секретарь парткома еще не вышел на работу?
— Сейчас позвоню, — сказала Вечеслова, снимая трубку телефона. — Софочка, здравствуй!.. Товарищ Сагатов не вышел?.. Да?.. Где он?.. Спасибо... — Она обернулась к Бурцеву. — Он вышел, Дмитрий Сергеевич. Что вы так смотрите?
— Этого... Сагатова... не Муслимом зовут? — напряженно спросил Бурцев.
— Да... Муслим-ака... — сказала Вечеслова, выжидательно глядя на него.
— Свят, свят!.. — Бурцев в притворном ужасе опустился на стул. — Не завод, а скопище старых знакомых. Ведь я его... Да что же мы здесь сидим! — вскочил он. — Побежали к нему! Где он?
— Как обычно, в литейке, — сказала Вечеслова, тоже почему-то вскакивая. — Он прежде начальником был там, все не может забыть свой цех.
— Побежали, побежали! — Бурцев подхватил ее под руку и поволок в коридор. Все так же, бегом, они спустились по лестнице, вызывая удивленные взгляды служащих заводоуправления.
В мрачном здании литейки горел электрический свет. Постукивали формовочные машины. Жаркий воздух, насыщенный специфическим запахом раскаленного металла, проносился знойным сквознячком. Скрипела под ногами на метлахских плитках пола просыпанная формовочная земля.
Сагатов находился в бригаде шишельниц. Он стоял у формовочного стола рядом с рослой грубовато-красивой девушкой. Бурцев удержал за руку Вечеслову и остановился поодаль. «Нет, не узнал бы, — подумал он. — Ага, усы отпустил... Какие-то китайские, висячие...» Сагатов был в мешковатом парусиновом костюме. Сдвинув с обритой головы чустскую тюбетейку, он наблюдал за работой девушки. Раздраженными, резкими движениями та брала из ящика влажный золотистый песок, туго набивала в небольшую формочку и, опрокинув форму на плиту, начинала ее поднимать. Песочная шишка тут же разваливалась.
— Ай, да не выходит у меня! — закричала девушка, отбросив форму. — Ну, хоть убейте, не выходит!
— Эй, эй, зачем кричишь, э? — заволновался Сагатов. — Работать весело надо! С улыбкой надо!.. А на работу злишься — она на тебя злится. — Он поднял формочку и, искоса взглядывая на девушку, стал ловко набивать. — Смотри, как надо... Берешь так, э?.. Делаешь так, э?.. Раз!.. Вот видишь, э? — Он засмеялся, протягивая форму девушке.
— А, бросьте, Муслим-ака! — отмахнулась девушка. — Знаю, у вас выходит. А у меня не получается, хоть лопни!
— Давай, давай... — настаивал Сагатов. — Весело берись. Пока не получится, не уйду, э... Когда поднимаешь форму... Вот так, резко делай... Вот получилось, э?.. — Он снова засмеялся. — Давай еще!.. И запомни, на тяжелую формовку не пойдешь. Поняла, э?
— Ну как? Получается? — спросил Бурцев, подходя с Вечесловой. Стараясь удержаться от смеха, он не глядел на Сагатова.
— Здравствуйте! — сказал он, протянув девушке руку. Та удивленно взглянула и, обтерев о передник крепкую ладошку, подала ее.
— Получается? — повторил Бурцев.
— А почему не получится, э! — вспыхнул Сагатов и по-новому сдвинул тюбетейку. — Некоторые думают: а, равноправие, давай — пусть женщина тоже тяжелую работу делает. А ей еще замуж надо, детей рожать надо. Целый день будет ящики в тридцать килограммов туда-сюда таскать — что получится, э?..
— Да ну вас, Муслим-ака! — девушка смущенно отвернулась.
Бурцев не выдержал и прыснул.
— Правильно, — сказал он, положив руки на плечо Сагатову. — Правильно, Муся... Но скажи — ты в самом деле меня не узнаешь?
— Э-э, Димка? — вдруг заулыбался Сагатов. — Приехал? Здравствуй, э! — Он обнял Бурцева и стал тискать.
Вечеслова отошла в сторону и, заложив руки за спину, с улыбкой смотрела на шумную встречу друзей. Наконец Сагатов обернулся к ней и сделал знакомый Бурцеву жест, поднеся раскрытую ладонь к самому лицу, будто собирался что-то сдуть с нее.
— Вот, говорил Ильясу: наш Димка едет, — сказал он. — Не верил, э!..
— Погоди, Ильюшка тоже здесь? — хлопнул себя по бокам Бурцев.
— Главный конструктор, э! — засмеялся Сагатов.
— Ах, шут его возьми! — воскликнул Бурцев. — Да он же такой был, пешком под стол ходил!..
— Э-э, ты большой был... — насмешливо сказал Сагатов, проведя по усам.
— Черт! Усы отрастил. — Бурцев толкнул его в плечо. — И все так же экаешь... Вот что...
Он обернулся к девушке:
— Как вас зовут?
— Сафронова... Таня.
— Вот что, Танюша... — Бурцев приподнял формочку. — Как теперь — справитесь с этим?
— Не знаю... Справлюсь... — смешавшись, ответила девушка.
— Вот и отлично, — кивнул ободряюще Бурцев. — А мы поспешим на планерку, люди, наверно, ждут... Бери, Муся, под руку Эстезию Петровну.