«Ну вот, — подумал Мигель, — сейчас принцесса захочет полакомиться апельсинами…» — и тотчас же услыхал звонкий голос красавицы:
— О мой принц! Сорвите мне один из этих прекрасных плодов!
— Принцесса, — тотчас же возразил ей Мигель, — эти апельсины не продаются!
— О, если я съем один из тысячи, не рассердится же хозяин! — рассмеялась красавица и привстала в седле, чтобы дотянуться до ветки, сплошь усеянной золотистыми плодами. Но в ту же минуту Мигель хлестнул ее коня, принцесса вскрикнула, а конь, рванувшись вперед, вынес ее из заколдованной рощи.
— Что ты делаешь! — вспылил принц.
Мигель спокойно ответил:
— Так надо, друг. — И принц умерил свой гнев, потому что, как мы знаем, верил в благоразумие Мигеля.
Наконец, уже к вечеру, путники достигли цветущей долины, где их ожидало новое испытание. Ручеек, прозрачный и чистый как слеза, струился, омывая разноцветные камешки. Это и был заколдованный хрустальный родник!
Не успел Мигель оглянуться, как принц уже подбежал к роднику и зачерпнул полную пригоршню прозрачной воды. Еще мгновение — он отхлебнет и погибнет! Однако и на этот раз Мигель сумел предотвратить несчастье. Не говоря ни слова, он сильно толкнул друга под локоть: вода расплескалась, а принц, которому очень хотелось пить, воскликнул в гневе:
— Да что с тобою сегодня, Мигель? Почему ты не даешь мне напиться?
— Так надо, — снова ответил юноша принцу. — Путь далек, поспешим скорее домой.
И на этот раз сдержал себя королевский сын. Мигель торжествовал. Две опасности были уже позади. Юноша был уверен, что сумеет спасти своих друзей и от семиголового змея. И вот, наконец, все трое приблизились ко дворцу. Сам король вышел им навстречу. Он расцеловал сына, обнял принцессу-красавицу и приказал готовиться к свадьбе. А Мигеля призвал к себе и сказал:
— Хотя ты и сын сапожника, но, я вижу, был верным товарищем моему сыну. Проси у меня чего хочешь, и я исполню твою просьбу.
Мигель ответил:
— Ваше величество, разрешите мне в день свадьбы всю ночь стоять на часах у комнаты новобрачных.
Долго танцевали и веселились на свадьбе жених и невеста и только поздно вечером, усталые и счастливые, пошли отдыхать в свою спальню. Когда же они уснули, верный Мигель стал в дверях с обнаженной шпагой в руке.
Ровно в полночь он услышал шорох. Шорох становился все громче. Змей приближался. Он был уже перед дверью спальни! Но юноша отважно вступил в бой с семиголовым чудовищем и отрубил ему все семь голов одну за другой. А затем вместе с туловищем сбросил эти страшные головы в глубокий ров, окружавший со всех сторон королевский дворец. Потом он вернулся в комнаты — посмотреть, не проснулся ли принц. В одежде, забрызганной кровью змея, с обнаженной шпагой, он приблизился к постели, но в этот-то момент и проснулась принцесса. Увидев, что Мигель склонился над принцем со шпагой в руке, она решила, что юноша или убил уже, или же собирается убить ее молодого мужа, и громко закричала.
На крик сбежались придворные, гремя оружием, прибежали стражники.
— Вот, вот убийца! Схватите его! — не переставала кричать принцесса. — Смотрите — он весь в крови! Бросьте его в темницу!
Увидев Мигеля, окруженного стражей и со шпагой в руке, принц сказал ему:
— Мой друг, я верю тебе, но объясни этим людям, что случилось и почему ты стоишь здесь среди ночи в моей спальне с окровавленным оружием?
— О принц! — воскликнул Мигель и… остановился. Он вспомнил, что не может безнаказанно открыть другу ни одной из трех своих тайн. Он вспомнил предсказание трех голубей, которое слышал в пещере:
А принц уже настаивал:
— Что ж ты умолк, мой друг, или тебе нечего сказать в свое оправдание?
— О принц… — повторил Мигель уже печальным голосом. — Если б ты знал, во что обойдется мне каждое слово, ты не требовал бы от меня объяснений.
Принц уже колебался, но принцесса приказала:
— Пускай говорит сейчас же! Или ты не помнишь, мой принц, мой супруг, как этот юноша, который называет себя твоим другом, хлестнул моего коня и не дал мне полакомиться золотыми плодами! Или не помнишь, что он не дал тебе напиться из хрустального родника, когда ты изнывал от жажды! Он не друг — он враг твой, он хотел тебя убить!
Такого несправедливого обвинения не мог вынести верный Мигель.