Вовик задумчиво почесал затылок. Он благополучно добрался до Золотого города еще два дня тому назад. На деньги, выданные ему Кранцем, он купил по дешевке поношенную одежду и теперь ничем не отличался от сотен других горожан.
Проблема была в том, что старый лекарь вчера так и не появился в «Синем индюке», как было условлено. Может быть, он просто не успел сюда добраться? А может быть, его схватили по дороге муравские шпионы?
Между тем, оставшиеся деньги стремительно таяли. Всего через пару дней Вовику уже нечем будет платить за ночлежку и миску похлебки. Нужно было срочно начинать зарабатывать на жизнь. Но для этого ему было необходимо хоть какое-то оружие.
— Ну, так ты берешь саблю или как? — пренебрежительно спросил лавочник. — Может, у тебя и денег никаких нет, и я лишь попросту трачу с тобой свое драгоценное время?
Вовик, между тем, лихорадочно соображал. Едва ли у него хватит денег на покупку сабли. А если, даже и хватит, то не останется денег на ночлег и еду.
— Не поверишь, клинок такой острый, что им бриться можно, — продолжал расхваливать свой товар лавочник, не прекращая полировать саблю замшей. — Это настоящая старая сталь, а не какой-то паленый новодел, наспех состряпанный в квартале фуфлыжников. И возьму-то я с тебя всего ничего. Гони тридцать бронзовых жетонов и сабля твоя.
— Двадцать, и считай, что уговорил, — радостно воскликнул Вовик, который никак не ожидал, что цена окажется приемлемой.
— Эге, да ты не так прост, как кажешься! — оба глаза лавочника съехались вместе и теперь внимательно смотрели на покупателя. — Ну, если тебе не стыдно пользоваться моей добротой, то двадцать восемь. Торчишь здесь целыми днями, торгуешь себе в убыток!
— Уважаемый, у меня с собой только двадцать бронзовок, — пожал плечами Вовик и повернулся, чтобы уйти. — Мне говорили, что в соседней лавке цены намного ниже.
— Э, стой, погоди! Такой молодой и уже такой ушлый! — сопя от возмущения, воскликнул лавочник. — Давай двадцать пять бронзовых пуговиц, и мы в расчете!
— Только двадцать! — отрезал Вовик и направился к выходу.
— Да погоди ты! — взвыл в голос лавочник. — Давай двадцать сейчас и еще десять после того, как ты вернешься и продашь свою добычу! Считай, что добрый дядя Стук открыл тебе кредит!
— Двадцать, и разговор окончен, — не оборачиваясь, бросил Вовик, берясь за ручку входной двери.
— Ты грабишь меня! — всплеснул руками лавочник. — Давай жетоны, забирай свою саблю и уходи пока я не вызвал стражников!
Вовик отсчитал из имевшихся у него двадцати пяти бронзовок, двадцать звонких кругляшей и подвинул их по прилавку в сторону Стука.
— Ах, ты маленький негодяй! — вскричал лавочник. — Ты можешь полностью расплатиться со мной прямо сейчас! Отдавай принадлежащую мне пятерку!
— Не могу, — пожал плечами Вовик. — Тебе прекрасно известно, что за выход из города с последующим входом, нужно платить пошлину в пять бронзовок. Так, что извини дядя Стук.
Лавочник, сделав оскорбленное лицо, с грохотом положил саблю на прилавок:
— Она твоя, крохобор!
Вовик недолго бродил по заросшим развалинам заброшенного аббатства, расположенных в глухом лесу. Используя приметы, проданные ему в «Индюке», за кружку пойла, одним старым безногим следопытом он вскоре нашел то, что искал. Под большим развесистым кустом рябины с черными листьями в земле зияла дыра. Это было именно то, что нужно! Вовик удивленно хмыкнул, следопыт предупреждал его, что нора земляного паука должна быть размером с голову ребенка. Однако здесь дыра была гораздо больше. Вовик не придал этому большего значения, а опустился на колени и снял с плеч холщовый мешок, с веревочными лямками.
Распустив тесьму, Вовик извлек наружу сверток старой клеенки, в котором было что-то завернуто. Когда он развернул его, оказалось, что в нем был большущий ком оконной замазки. Обвязав его тонкой, но прочной веревкой, Вовик склонился к паучьей норе и, опустил в нее ком замазки.
Осторожно разматывая веревку, он принялся опускать липкий ком все глубже и глубже в нору. Он уже стал бояться, что у него не хватит веревки, и она закончится, прежде чем паук схватит наживку, когда внезапно за веревку что-то ощутимо дернуло. Следующий рывок чуть было не вырвал веревку из руки Вовика. А уже в следующее мгновение ему пришлось приложить максимум усилий для того, чтобы не выпустить конец веревки из рук.
Упираясь ногами в землю, он принялся вытаскивать добычу из норы. Тащить пришлось изо всех сил. Хитрая бестия паук, растопырив все свои восемь когтистых лап, упирался ими о земляные стены своей берлоги и не торопился выбираться наружу. Справедливо полагая, что там его не ждет ничего хорошего.