- Кассандра, послушай меня. Нам надо попасть в аварийную капсулу, но я не знаю код. Чип введет меня в режим автопилота, я превращусь в механизм, который не сможет говорить и рассуждать. Это позволит Чипу взломать пароль, взяв все мои ресурсы. Координаты на Земле, точку посадки, я уже ему озвучил, он запустит капсулу. Будем надеяться, что Мачете не стал бы нас перехватывать у слишком далеко, и где есть риск уйти с курса и пролететь мимо планеты. Где мы точно сможем приземлиться, я не знаю, это решит автомат в капсуле, у него есть алгоритмы безопасности. У меня одна просьба, не спали нас, пожалуйста, давай доживём до встречи с Санчес. Нам еще нужно ее спасти, пока не знаю как. Но это мы придумаем потом, хорошо?
Я уговаривал Кассандру, сам все ближе подносил ее к контейнеру для камней, который крепится всегда на левом боку. Я очень хотел, что бы она запрыгнула туда добровольно, но как я могу об этом ее попросить, это же зверёк, просто белка.
За спиной я услышал шипение створок двери, разблокировка началась, у меня две минуты. Кассандра махнула хвостом, и вдруг, скользнула в контейнер, устроившись на дне, свернувшись клубочком. Я от удивления даже кашлянул, захлопнул крышку и бросился к капсуле. Оставалось самое неприятное и страшное. Пора становиться машиной. Я дал команду Чипу, подтвердил два раза принятое решение секретным паролем, Чип боялся, из-за этого перед моими глазами все роилось и меняло цвет. Чёртова машина, так я без глаз останусь! За спиной продолжала шипеть дверь. В аварийном режиме она будет открываться в два раза дольше. Я криво ухмыльнулся и полетел в чёрную бездну в своей голове.
Провал в памяти
Я стоял перед зеркалом в своей комнате. Такой я ее помнил, из детства. Маленькие машинки, коробки с мелкими камнями, детский молоточек. Тут же, на столе, карты ближайших секторов космоса, которые я любил изучать в старшей школе. По углам разбросана одежда и старые рюкзаки. В них редко бывали учебники, чаще обломки местного мрамора или гранита, который я почему-то обожал. Я мог строить из них горы, или перетирал в песок, который был разных оттенков. С ним я проводил много экспериментов, смешивая все подряд. Я тогда не знал формул, не видел алхимиков. Помню, мама постоянно ругалась, песок валялся по всему дому, даже на кухне.
Я не мог шевелиться, но мог поворачивать голову. Цвета были слоями, часть комнаты жёлтая, другая стена коричневая. Зрительный нерв барахлил, я это знаю. Я начал слышать далёкий гул, похожий на взлетающий космолёт. Гул приближался, он выстраивался за моей спиной, я не мог обернуться, и от этого по телу бежали мелкие судороги. Когда звук стал оглушительным, он переместился направо, я увидел, как огромный утилизатор мусора, каких в реальности я никогда не видел, начинает крушить мою комнату, просто стирать ее в пыль. Я видел, как рассыпается все, что так радовало меня в юности и детстве. Зеркало напротив дрожало от грохота и начало падать на меня, но не разбилось на мелкие осколки, а поглотило меня, как океанская волна.
Пару секунд было темно, потом я ощутил себя, лежащим на чем -то жёстком. Я открыл глаза, надо мной был брезентовый потолок, сквозь швы которого пробивалось солнце. Так было в полевом госпитале, где я получил свой первый имплант, врачи сидели рядом и молча курили. Я не видел их лица, но я чувствовал запах дерьмового армейского табака, сплошная синтетика и ни одного порядочного камня в составе. Я все так же не мог шевелиться, все, что я видел, это окровавленный скальпель, торчащий из моей груди. Врачи разговаривали вполголоса, они обсуждали, когда у кого отпуск и сетовали, что их обязали разбирать и чинить сломанные импланты, техников не хватало, алхимики слишком дорого просили за ремонт. Армия, как обычно, на всем экономила.
Раздался уже знакомый гул, я попробовал провернуться и встать, но полетел вниз, по ощущениям, очень глубоко. Я открыл глаза и увидел себя в картинной галерее. Я был в кресле каталке, шевелиться не мог, но голова могла поворачиваться, уже хорошо. Кто-то за моей спиной неспешно вёз меня вперёд. Сначала, это были большие залы, где полотна упирались в потолок. Эти картины показывали жизнь с тысячи планет. Везде что - то происходило, на многих картинах были не люди, а машины. И машины были прописаны очень детализированно, я видел каждую деталь, каждый проводок. Это пугало, потому что, в некоторых я начал видеть лица, какие-то эмоции.