Нет. Нельзя. Выдыхай, Горчаков.
— Премного благодарен, сударыня. — Я осторожно отодвинулся назад в кресле. — Если что-то понадобится — я непременно велю вас позвать. А сейчас можете быть свободны.
— Да… конечно, ваше сиятельство.
На лице девушки не мелькнуло и тени разочарования. Даже наоборот — выражение стало еще более сонливым, будто она собиралась прилечь прямо здесь. И лишь ценой немалых усилий слезла со стола и развернулась ко мне спиной. То ли Арина Степановна начала годнять бедняжку еще затемно, то ли…
Когда поднос с негромким стуком ударился об пол, я почти не удивился. А через мгновение начала заваливаться и сама девушка. Обмякла, осела вниз, словно пыталась усесться на корточки и не удержалась. Потом подалась вперед, едва успев подставить локти. И перед моими глазами предстало зрелище, которое я в любой другой ситуации назвал бы в высшей степени соблазнительным.
Но сейчас что-то явно шло не так.
— Эй… — Я кое-как выбрался из дедова кресла и подхватил девушку за плечо — чтобы не приложилась лбом об пол. — С тобой все в порядке?
Развернуть ее и усадить к себе лицом оказалось не так сложно. Несмотря на аппетитные формы, весила красотка, как пушинка — да и сама еще сохранила силы помочь мне. Тело у нее, похоже, работало пока еще как следует.
А вот голова… Да, с головой у девчонки явно творилось что-то не то. Побелевшие щеки, полуоткрытый рот, в котором языку будто вдруг стало слишком тесно. И глаза — без единой мысли, два огромных бездонных блюдца, будто нарисованные на лице голубыми мелками.
Да еще и смотрящие не прямо, а друг на друга.
— Да твою ж… — выдохнул я.
Несмотря на плачевное состояние, двигалась девчонка на удивление быстро. Настолько, что не будь на мне уже привычного набора защитных плетений — вполне могла бы и успеть. Не убить, конечно — но порезать уж точно. Узкое лезвие примерно с ладонь длиной метнулось к моему горлу, прорезало рубашку на кое-как подставленной руке — и скользнуло по шее.
Магия отработала. Полыхнула так, что я сам на мгновение едва не ослеп и плюхнулся обратно в кресло. Здоровенный дедовский стол со скрипом отъехал по полу сантиметров на двадцать. Но больше всего досталось горе-убийце: девчонку отшвырнуло и приложило об стену с такой силой, что я не удивился бы, останься она лежать со сломанным позвоночником.
Не осталась. С тихим стоном поднялась, посмотрела окосевшими глазами — и снова бросилась на меня, даже не попытавшись подобрать улетевший куда-то в угол то ли нож, то ли кинжал.
В каком месте она его вообще прятала?!
Странное помешательство будто удвоило силы девчонки — но все-таки совладать Одаренным их оказалось маловато. Через три секунды я уже укладывал ее лицом в пол.
А через пять дверь в кабинет с грохотом распахнулось, и в кабинет ворвались двое: Андрей Георгиевич и дед. Последний держал в руках свою любимую трость, но будто забывал на нее опираться… Впрочем, я уже не раз замечал, что при желании старик в свои девяносто четыре может двигаться ничуть не медленнее меня.
— Что случилось?! — прогремел Андрей Георгиевич.
По кончикам его пальцев пробегали искорки — заряженные заклятья. И что-то явно посерьезнее стандартного набора из Копья, Булавы и Серпа. Грозный безопасник уже упаковался в магическую броню и теперь выискивал взглядом достойного соперника. Того, кто посмел напасть на наследника рода Горчаковых в его собственном доме.
А вот дед соображал быстрее: за несколько мгновений осмотрел весь кабинет, убедился, что сражаться уже не с кем — и взглядом захлопнул дверь… и, похоже, еще и щелкнул замком, запирая нас от новых визитеров.
— Рассказывай, — коротко бросил он.
— Кухарка. — Я похлопал вяло трепыхавшуюся девушку между лопаток. — Набросилась с ножом… пыталась ударить в шею.
— И у нее получилось?
Суда по голосу, дед был ни капельки не встревожен — скорее чуть раздосадован и, возможно, даже разочарован… Возможно, даже мной.
— Почти, — признался я. — Сработало плетение. Она еще раз на меня напрыгнула, но…
— Понятно. Переворачивай ее.
Не знаю, зачем деду вдруг понадобилось разглядывать мою несостоявшуюся убийцу — но спорить я не стал. Чуть ослабил хватку, и девчонка сама перекатилась на спину, едва не заехав мне коленом. Рывком села и, не издав ни звука, снова потянулась ко мне.
Остальные для нее и вовсе будто не существовали.
— Понятно, — повторил дед.
И, протянув руку, коснулся лба девчонки кончиками пальцев. Та ту же перестала вырываться и обмякла. Не потеряла сознание — просто успокоилась, разом потеряв интерес и ко мне, и к кровопролитию в целом… и вообще — во всему.