Джульетта шла вперед, не подозревая о том, сколько людей озаботились ее судьбой. Изредка она останавливалась и рассматривала кусты, но каждый раз убеждалась, что все сухие ветви оттуда давно выломала. В такие моменты ей хотелось оторвать Шеллу от позирования или экспериментов с водой в кастрюльке и позвать опять насобирать сухих коровьих лепешек. Но Джульетта качала головй и шла дальше. Овраг этот тянется далеко, и кустов в нем растет еще много. А коров с их лепешками можно оставить на потом, если сухие ветки закончатся, а огонь так и не получится усмирить.
Впрочем, в деле усмирения огня у Джульетты уже были подвижки, костры не сгорали мгновенно. По крайней мере, не полностью. И девушка верила, что еще немного и можно будет приступить к экспериментам со свечами. Никто другой, конечно, не верил в это, но ей не говорили. Так же не говорили то, что по возвращении она продолжит усмирять огонь на полигоне. От первогодок вообще никто не ждет, что они сразу же справятся с заданием и порадуют этим преподавателя. Просто нужна практика. А еще умение самоорганизовываться. И упорство в достижении цели, без стоящего над головой преподавателя. Из тех, у кого такого упорства нет, толковых магов не получается.
Потом, рядом с очередным кустом, Джульетта заметила большой камень интересной формы, вроде бы даже обработанный руками человека. Ей захотелось его рассмотреть, поэтому она сначала забралась на него, а потом спустилась с другой стороны, увидев там загадочные письмена.
Пока Джульетта сидела за камнем, пытаясь перерисовать письмена, положив клочок бумаги, найденный в кармане, на колено, мимо нее поверху оврага практически пробежали Малак и Яс. Они пытались догнать девушку и даже не подоревали, что она в это время, тихонько пыхтя, как ежик, пытается рисовать осколком черного крошащегося камешка.
Оборотней, которые ползком и перебежками преследовали Малака и Яса, Джульетта тоже не увидела. Она в этот момент ковыряла еще один осколок на склоне оврага за интересным камнем. Причем Джульетта была уверена, что ковыряет камень, из которого делают пишущие палочки. И очень бы удивилась, если бы ей кто-то сказал, что это не так. Впрочем, кое-как и этим камнем можно было писать.
Льен шел по дну оврага и в отличие от остальных преследователей никуда не спешил, поэтому именно он услышал странные звуки за камнем. В первый момент Льену показалось, что там кого-то едят. Возможно, даже Джульетту. Он схватил булыжник поувесистей и стал красться к неведомой опасности.
Опасность тем временем тихонько пискнула, чем-то пошуршала и стала чихать.
Льен змеей заполз на камень, стараясь не шуметь, протолкнул себя вперед и увидел сидящую на земле Джульетту. Живую, здоровую и покрытую желтой пылью, которая продолжала сыпаться ей на шляпку со склона оврага.
— Ага, — задумчиво сказал Льен.
Девушка опять пискнула, чихнула и попыталась вскочить на ноги, но за что-то зацепилась и рухнула обратно. После этого она еще раз чихнула и стала причитать:
— Мой рисунок! Я же так старалась! Вдруг оно важно!
Пошарив вокруг себя, девушка отыскала что-то в кучке мелких камешков, потрясла ним, а потом, подняв к лицу, дунула.
Желтая пыль полетела к Льену, и дальше он чихал вместе с Джульеттой. И если бы кто-то проходил мимо, или хотя бы вернулись убежавшие вперед преследователи, они бы наверняка не поняли, кто, чем и зачем занимается на камне, затененном разросшимся кустарником.
Овраг закончился неожиданно. Он вроде тянулся, тянулся, а потом резко сузился и закончился. Увлекшиеся погоней Малак и Яс даже немного пробежали дальше этого окончания.
Посовещавшись и придя к выводу, что они непонятным образом пробежали мимо девчонки, парни спустились в овраг и пошли обратно. И где-то на полпути между концом оврага и Джульеттой, чихающей за камнем, они наткнулись на здоровенную рыжую собаку с оторванной головой. Они так и лежали: тело отдельно, нехорошо скалящаяся голова отдельно. И все бы ничего, прошли бы мимо и не вспомнили потом об этой находке, если бы не было заметно, что издохла собака гораздо раньше, чем ей оторвали бошку. И причина ее смерти была ясна — кто-то, пытаясь ее сожрать, вырвал сбоку кусок мяса вместе с ребрами.
— Умертвие, — уверенно сказал Малак, осмотрев труп. — Низкоклассовое, а может, вообще безклассовое. Встало само. Видимо, псина валялась где-то в бурьянах, а кто-то рядом неудачно призвал силу, и часть энергии досталась этой дохлятине. Гораздо интереснее, кто его убил изначально. Явно не охотящийся на хозяйских коз волк.
— А мне интересно, кто его убил повторно, — сказал Яс. — Потому что изначально на псину могло свалиться что-то тяжелое, прорвав шкуру и поломав ребра. Это потом любители падали все, что успели, подъели. А вот кто ему бошку оторвал после того, как оно встало? Причем так удачно, что после этого далеко эта псина от своей бошки не ушла.