Ками, наконец, начал стабилизироваться, сгущаясь в перепончатокрылое… существо, казавшееся смесью сотен различных форм, слепленных вместе, подобно влажной глине. Четыре лазурных глаза моргнули, смотря на ученика, и его тонкая прорезь рта причмокнула и задрожала. Лапы, похожие на конечности каких-то насекомых, окружали его брюхо, источающее туман и шептали Каджии тонким, пронзительным шипением. Пернатый хвост существа вилял во все стороны, проходя прямо сквозь тело Каджии, но тот продолжал смотреть, хотя с ужасом, или с благоговением, он разобрать не мог и сам.
Все это время Каджия туманно осознавал, в какой опасности он находился. Нападет ли ками? Унесет ли его куда-то? Или просто уничтожит силой одной лишь мысли?
Когда Товазу, наконец, начал действовать, он не сделал ничего из перечисленного.
Он сделал нечто худшее.
Он заговорил.
Для Азами Озу, старшего библиотекаря Минамо, это был очередной насыщенный день: постоянные проблемы с ками, постоянные проблемы с учениками, преподавание.
В придачу этот юный Каджия и его друзья.
Она прекрасно знала, что они ее ослушаются. Поэтому-то, и были помещены древние тексты в главном ярусе библиотеки. Буд-то у нее не было бесконечного числа более безопасных мест, чтобы их спрятать! Но она знала, что со временем, явится кто-то, кто удовлетворит Несказанного.
Естественно, друзья Каджии были встревожены. Они пришли к ней ранее, этим утром, в поисках его. Они явно не поверили ей, когда она сказала, что отчислила его. Она была бы разочарована, если бы они купились на это.
- Но, если бы Вы хотели это сделать, - спросила девушка по имени Рина, - разве Вы бы не отчислили нас всех еще вчера? – Конечно, отчислила бы, но вслух она это не сказала. Она просто предупредили всех троих, чтобы они не совали нос в чужие дела и забыли о мальчишке. Он явно был не создан для Минамо, и в этом мире существовали куда более важные вещи, о которых стоило беспокоиться, чем один ребенок. Никто из них не остался удовлетворенным ее словами; тот, которого звали Мотомура, казался особенно взволнованным, а юная Нозоми одарила ее страннейшим взглядом, покидая ее кабинет.
Они еще могут доставить проблем. Но, с другой стороны, они могут также стать следующими, кто встретится с Несказанным. Лучше подождать и посмотреть.
Азами оказалась в катакомбах, вытесанных в глубинах парящего острова, на котором возвышался главный корпус Минамо. Она моргнула, встревожившись; она пришла сюда из библиотеки, прежде чем осознала, куда ее ведут ноги. Но так и должно было быть; это же была одна из ее обязанностей.
В первой камере был заключен юноша (нет, к этому времени, уже мужчина), который провел здесь долгие пятьдесят лет, хотя она была уверена, что у него уже давно не было ни малейшего представления о времени. То же касалось и девушки (женщины) в следующей камере. В третьей же, чью дверь она оперла, сидел кто-то новенький, самая яркая надежда, которую видела Азами за долгие годы.
Каджия сидел в углу, дрожа, его глаза метались повсюду, словно наблюдая за полетом комара. Он постоянно шептал на том же забытом, гортанном языке, что и другие. Магические обереги оберегали ее разум (в отличие от стражников, приведших Каджию сюда из его комнаты, он они поправлялись, хоть и медленно), а также не давали ей услышать или разобрать их бормотание. От одной этой мысли у Азами сжималось сердце.
Когда Настоятель Хисока спросил ее, может ли она что-нибудь сделать для этих несчастных, конечно же, она солгала. Она могла вызвать разработанное лично ею заклинание с эффектом забывания, и со временем эти трое бы вернулись к здравому рассудку. Но это также бы стерло все знания, которыми наделил их Товазу. А это была бы еще большая трагедия, чем трое умалишенных, запертых здесь.
Согласно ее исследованию, Товазу, несмотря на свое ревностное отношение к своему наследию, был, все же, ками знаний. И даже он знал, что как только началась Война Ками, появилась возможность, хоть и ничтожная, что его вид может прекратить существовать. Тогда мудрость веков будет навсегда утрачена. Она могла лишь представить, что его скорбь от этой мысли была столь же сильной, как и ее собственная. Поэтому он стал выискивать смертных с умом и любопытством, для сохранения и охраны наиболее древних тайн ками. К сожалению, невежественный смертный разум был неприспособлен к содержанию этого наследия, не говоря уже о древнем языке ками – и неизбежно скатывался в безумие. Глупые даймё казнили большую часть ранних «учеников» Товазу, но она знала, где пролегала ее судьба, когда осознала, что первые его две жертвы находились прямо здесь, в ее руках.