Кое-что еще висело у меня на поясе: небольшой жетон с выгравированным ан нем гербом семьи Сакашима. Он был привязан к сумке, в которой меня младенцем принесли в приют. Я всегда ношу его с собой, как напоминание о том, кто я на самом деле, и кем все еще могу быть.
- Мы можем убежать от ками?
- Очень вряд ли.
- Кто-нибудь знает заклинание, которое бы позволило нам сбежать?
Кейми покачала головой. – У мен есть амулет Минамо, наделенный силой телепортации, но в нем осталось лишь два использования. И он работает только на коротких расстояниях.
- Разве мы не можем сразиться с ними? – раздраженно выпалил Ходзё. – Большая их часть – малые ками. Мы впятером могли бы…
- Уничтожить, может, четверть их количества, - тихо отрезал Сайте. – И пасть под натиском остальных. – Повисла тишина, каждое лицо застыло в глубокой, отчаянной задумчивости.
Черный-Нос фыркнул, с ненавистью уставившись на орочи. – Как ты можешь оставаться таким спокойным в такое время? Разве ты не понимаешь, что умрешь?
- А ты нет? – сухо ответил Сайте.
- Конечно, нет! Я как-нибудь выживу, даже если придется проползти по трупам каждого из вас! Но посмотри на себя! Ты сидишь, словно ждешь, когда тебе подадут полуденный чай! Ты что, не боишься смерти?
- Заткнись, - рявкнул Нисено.
Черный-Нос покачался взад-вперед, вырываясь из связывавших его веревок. – Реагируй, змей! Прояви эмоции! Что-угодно! Страх, смелость, мне плевать! – Долгая пауза. – Реагируй, чтоб тебя! – Кейми резко встала и выбежала из комнаты. Спустя мгновение растерянности, Ходзё встал и проследовал за ней. – Что с ней?
Нисено покачал головой. – Ты мне кого-то напоминаешь, крыс. Кое-кого, с кем я вырос в деревне в Сокензан. Он всегда хвастался, насколько он был хорош, каким был отважным, как он мог одолеть любого в деревне, даже братьев Ямазаки.
- Ты утомляешь меня, человек.
- Естественно, когда ками пришли в деревню, он исчез. Пуф. Ками уничтожили все в тот день. Выжившие, включая меня, смогли отыскать его лишь спустя месяц. За его трусость мы подвесили его за кишки.
Черный-Нос фыркнул. – Ты угрожаешь мне, ямабуши?
- Просто рассказываю историю. Рыбки? – Он ткнул шампуром с высушенной рыбой на конце в морду Черному-Носу. Незуми отвернулся. Нисено пожал плечами. – Как хочешь. – Он взглянул на Сайте, откусив кусок рыбы. Орочи мало чем отличался от статуи.
Это всегда было слишком легко. В первый раз, когда я проник в храм, претворившись малым ками, мое сердце, казалось, вылетит из груди. Я действительно боялся, что кто-то усомниться и нападет на меня. Когда я ушел, оставив за спиной склонившихся в поклоне священников, я все еще был напуган. Я не нервничал уже много лет. Конечно, лишь не многие обращают внимание на переходящую дорогу девушку, или на пастуха, ведущего своего буйвола. Но логично думать, что самураи Даймё заметят перемены в поведении своего генерала, или что монахи Дзюкай озадачатся, почему их глубоко духовный учитель неожиданно требует пятую часть их последнего урожая. И все же, этого никогда не происходило.
Это было первое, что мне предстояло выучить, оттачивая свое искусство. Люди хотят быть обманутыми. Они хотят верить своим глазам, доверять, что их соратники те, кем они являются. Они не хотят думать о чудовищах, которые могут скрываться под поверхностью, более ужасные, чем любые мстительные ками. Кроме того, те, кто не знает самих себя, не могут знать других. И очень многие, действительно ничего о себе не знают – или им это безразлично.
Я пытался проникать в более сложные и тайные места, лишь для испытания себя. Хонден Объятий Ночи? Легко. Самая глубокая нора акки? Я зевал всю дорогу туда и обратно. Тронный зал Даймё Конды? Даже неловко, насколько просто это оказалось. Со временем, я начал допускать осознанные промахи в своей актерской игре, давая окружающим шанс поймать меня на ошибке. Не помогло.
И что же осталось? Сам какуриё? Обмануть ками? Возможно, как-нибудь. Возможно, хоть они не разочаруют меня.