спросил Эдгар. - В этом есть разница? Объясни, пожалуйста, если я не понимаю таких банальных различий. - Разница есть! Полюбить, значит, почувствовать любовь к кому-нибудь. Влюбиться - страстно полюбить кого-нибудь, - объяснил поэт. - И в чём же разница?.. Хорошо, будь по-твоему. Эдгар, почему ты заставляешь меня страдать? - она вытерла платком слёзы и сильнее прижалась к нему... Эдгар слушал Камиллу не перебивая. Достал телефон и прочитал все три SМS-ки. Во всех трёх был один и тот же текст: «Милый, приезжай, мне страшно». Три дня - три SМS-ки. - Чёрт! Теперь надо будет читать сообщения каждый раз, - подумал про себя Эдгар. - Камилла! Я был занят. Правда, поверь мне. Проводил заседание, сегодня встречался с поэтами из станицы Ильской. Понять не могу, откуда у тебя эти страхи? Что это за странные тайны? Что у тебя поселилось внутри? Какой злой дух в твоей чистой душе всем заправляет? Объясни, чего ты боишься? Может быть, у тебя бывают психозы, неврозы обостряющиеся периодически? Должна ведь быть причина. - Ты - причина! - уже спокойно проговорила она. - Нет, тут что-то до нашей встречи сформировалось, - показывая пальцем в грудь Камиллы, сказал Эдгар. - Нужно тебя показать психологу или неврологу. Игорю Пахомову. Давай завтра поедем к врачам. Пусть тебя посмотрят, обследуют, выявят природу твоих страхов, назначат лечение. - Я чувствую себя хорошо! В этом городе мне хорошо. Причина - твоё отсутствие и нарушение обещаний. Представь, я жду в назначенное время - тебя нет. Проходит день - тебя нет, второй, третий... Начинаю волноваться: а вдруг с тобой что-то случилось, - вытирая слёзы, продолжала Камилла, - произошло? Вчера в газете написали, что под мостом убили депутата городского Совета. - Так я же не депутат, - возразил Эдгар. - Но в альманахе вы пишите о коррупции в городе, об интернатах для престарелых, как там нарушаются права. Да тебя, ты сам говорил, уже три раза вызывали в прокуратуру на собеседование. Отправляли твои стихи и альманах на экспертизу в краевую прокуратуру. - Остановись! Я польщен твоим вниманием к моей персоне, но остынь, не путай разные вещи. Это из другой оперы. Уверен, твои страхи, возможно, зовут тебя из твоего детства, только ты переводишь стрелки на меня. Ну, я виноват. Забываю. Провал в памяти, со всеми бывает. Но тут... тут что-то другое. И отец говорил, и брат тоже, чтобы я меньше боролся за справедливость. И больше наполнял альманах стихами, рассказами, то есть литературой. Но мы ведь поэты. Кто, если не поэт, скажет правду? Журналисты боятся. У них хорошие зарплаты. Никто из них не хочет оказаться на улице без работы. Так что твои таинственные страхи имеют - другую природу, - заключил Эдгар. - Ты Дильнаре говорила о них? Она будущий психолог, вы росли вместе. Она-то должна знать их происхождение, природу. В мастерскую входит Дильнара. Здоровается и садится на диван. - Вот, вот, прямо пиши картину, - улыбнулась она. - Снова эти страхи, Камилла? Видишь, Эдгар, когда ты рядом - всё хорошо, спокойно, она приходит в норму. Когда ты «выпадаешь» из её жизни - на целую библию - вот результат! - показывая на подругу рукой, заключила Дильнара. - Я не думаю так, - возразил Эдгар. - Неужели всё дело во мне, в моём присутствии или отсутствии? Давайте поговорим об этом. Я виноват. Я уже извинился. Ей лучше. Но я же не специально! Я не проверяю таким жестоким образом - любит Камилла меня или нет? Я ещё сам в сомнениях. Поймите и вы меня, девчата. Может, Камилла ошибается во мне? Молодая девушка приехала в город и нет, кроме тебя, конечно, Дильнара, у неё в нашем городе никого знакомых, родственников. Вот она и думает, убеждает себя или кажется ей, что я - единственный человек в городе, от которого зависит её настроение и смысл жизни. - Эдгар! Как тебе ещё доказать мою любовь к тебе? Какими магическими словами и героическими поступками тронуть твоё сердце? Я думала, всё уже ясно между нами, - вставая с кресла, произнесла Камилла. - Девчата! Или я такой бездушный, бесчувственный чурбан, или здесь, я имею в виду накаты этих страхов, что-то другое. На мгновение Эдгар и Дильнара встретились глазами. И Эдгару показалось, что Дильнара что-то скрывает. Во что-то посвящена, но не может открыть тайну - тайну, возможно, которую они знают обе, но не говорят ему, скрывают. Дильнара отвела глаза в сторону, глубоко вздохнула и промолвила: - Раз вы вместе, я пойду. - Посиди с нами ещё немного, Дильнара. Эдгар, ты останешься сегодня у меня, да? - с трепетом в сердце спросила Камилла. - Да, любовь моя, да! Куда я теперь? Поставь цветы в воду. И кстати, я не просто стараюсь занять себя от скуки. Я договорился с директором музея о твоей выставке. Она назначена на воскресенье, на 10 часов утра. Осталось тебе на подготовку 18 дней. Художников я приглашу, авторы ЛИТО придут. Приглашены работники из отдела культуры города, из библиотек. Я дам объявление в газете о выставке. Вот! Твоя первая персональная выставка в нашем городе состоится через 18 дней. Готовься. И все страхи пройдут. - Ура! - громко закричала Камилла и подбежала к Эдгару. - Ты самый лучший! - Я и хочу доказать тебе это, любовь моя. - Ты всё организовал, как и обещал! - Камилла бросилась на шею Эдгару и расцеловала его. - Видишь, Дильнара, она то плачет, то смеётся. Вот же досталась мне подружка! Дильнара улыбнулась и пошла домой, где её ждал сын и родители. * * * ВСЮ НЕДЕЛЮ КАМИЛЛА занималась подготовкой к выставке. Она съездила и познакомилась с директором музея. Сфотографировала зал, в котором будет проходить выставка, чтобы узнать его размеры и высчитать, сколько нужно представить картин, как их развесить. Составила перечень картин, которые хотела представить, в первую очередь художникам, и тем, кто посетит выставку. Эдгар занимался своими творческими делами и старался не мешать и не вмешиваться в процесс подготовки. Они с Татьяной Плешаковой и Ниной Логвиновой работали над альманахом. Решали, - какие статьи опубликовать в первую очередь; стихи чьих авторов показать читателям первыми и кого представить из новых поэтов. Словом, делал то, что и должен делать редактор альманаха «Литературное обозрение». Встречался с творческими людьми, приехавшими в город на лечение. Заехал в редакцию газеты и дал объявление о персональной выставке Камиллы. Пригласил на выставку журналистов. Днём они ходили обедать в кафе «Европа», в котором готовили блюда из рыбы по рецептам японских кулинаров. Вечерами говорили о предстоящей выставке. Чувствовалось, что Камилла немного нервничает. Эдгар её подбадривал, говоря, что всё уже готово и должно пройти хорошо. Они решили, что выставку откроет, по традиции, директор музея, а не Эдгар, затем Камилла расскажет о своём творчестве и представит картины. На сайте «Горячий Ключ» отдел культуры разместил рекламу о предстоящей выставке. Камиллу уже не «доставали» таинственные страхи. Она вся ушла в работу. «И слава Богу!» - думал Эдгар, сидя в кресле в мастерской Камиллы, глядя на то, с какой тщательностью она готовится к выставке, осознавая всю ответственность этого мероприятия. - Эдгар, я подготовилась. Всё ещё раз просмотрела и думаю: пора представить мою живопись, мои работы, мои труды, мою жизнь на суд божий. - Ты волнуешься, Камилла? Это же не первая твоя выставка. Ты уже выставлялась, - успокаивал её Эдгар. - Понимаешь, эти картины - откроют новую страницу в моём творчестве. Семь картин написаны на твои стихи. Это новое. Как воспримут это художники? Не скажут ли: «Что это за темы такие?» В городе столько прекрасной природы, которая даёт возможность написать множество красивых пейзажей, а она пишет картины на стихи городских поэтов. - Ну пейзажей-то наши художники написали много. И натюрмортов хватает, а вот на стихи картин нет. Это, без всякого сомнения, в нашем городе явление новое. Я поддерживаю двумя руками твои перемены, - так рассуждали они, лёжа в постели на втором этаже у Камиллы, о предстоящем событии в её творческой жизни. - Уже три часа ночи, Эдгар, а спать не хочется. - Может, займёмся уже «делом»? - предложил Эдгар. - Каким делом? Ах ты развратник! * * * УТРОМ В ПЯТНИЦУ, как и было оговорено с директором музея, они на двух машинах привезли упакованные в чехлы картины. И втроём (Эдгар попросил Геннадия Назарса помочь им развесить картины) они всё сделали так, как планировала Камилла. Рядом с картинами, которые были написаны на стихи Эдгара, висело само стихотворение, чтобы посетители могли сравнить оригинал стиха и картину, которую написала Камилла. - Это здорово, Эдгар! - удивлённо сказал Геннадий. - Я такого ещё не видел, чтобы на стихи наших поэтов писали картины. Вы, Камилла, - мастер! Поверьте, я в этом зале посмотрел много выставок живописи. Здесь мы с отцом выставляли его произведения: вазы из дерева, гончарные изделия, потом его пригласили на краевую выставку. Но таких цветов и линий, и сюжетов я не видел. Поверьте, о вашем таланте еще заговорят, - уверенно заключил Геннадий. - Вот видишь, Белоцерковская, он знает. Кстати, он тоже закончил в Петербурге какое-то заведение - то ли по прикладному искусству, то ли по реставрации. Не припомню. Картины были развешаны. Эдгар с Геннадием сидели и смотрели на них, а Камилла с директором музея обсуждали, как лучше накрыть стол для посетителей. Словом, организовать фуршет, как это заведено у художников: яблоки, бананы, виноград, торты, горячеключевская вода, слабое вино, конфеты... Камилла составила сп