удивляешь меня. Говоришь цитатами... - Извини, Камилла, я тебя перебил. Но я кроме фильмов о творческих людях - правополушарных, как называют на Западе творческих людей, ничего не смотрю. Все пересмотрел по 5-10 раз. Они вдохновляют на творчество. - Я тоже, - улыбнулась Камилла. - С папой мне легче. Он меня понимает. Мать хотела, чтобы я жила с ними - с ней и её новым гражданским мужем, у которого пять ювелирных магазинов в Питере. Он не бедный. Когда мама узнала, что папа купил мне квартиру на юге, в тридцати минутах езды от моря, и я уезжаю из Магадана - не в столицу искусства, а в какую-то «тьмутаракань», она закатила мне сольный концерт: «Ты загубишь свой талант! Я что, зря столько времени потратила на тебя? Я мечтаю, чтобы ты стала знаменитой художницей. У меня здесь много знакомых творческих людей, большинство из них имеют выставочные салоны. А ты знаешь, сколько стоит большой Выставочный зал, для показа картин, в день? Да ещё в Санкт-Петербурге, где так и рыщут по мастерским и выставкам коллекционеры из Европы и Америки! Ты знаешь? А там ты будешь сажать картошку и выращивать капусту, что ещё делают на Кубани?» - Она недалека от истины. Аграрный край, - согласился с её мнением Эдгар. - Папа тоже удивился, уговаривал, делал сравнения, доказывал: Горячий Ключ - не Санкт-Петербург, подумай серьёзней. В конце концов, он купил мне дом в этом городе-курорте, поближе к друзьям, чтобы они за мной присматривали. Последние слова в аэропорту, которые я услышала от мамы были такими: «Ты там не задержишься надолго. Ты всегда старалась поступать наперекор мне!» Ты ещё не заснул? - спросила не без иронии Камилла. - Я весь внимание. Продолжай. Обо мне мы поговорили. Поведай свою историю. Скажу пока только одно - ты взрослее своих сверстниц. Такое чувство, что у тебя за плечами большая жизнь. И кое-что ты уже пережила. - Собственно говоря, главное я рассказала тебе. Останешься? - Камилла! Мы едва знакомы. Вернее, девять дней. И чтобы остаться, нужно время. - Да и возраста у нас разные. Ты уже спускаешься с горы, а я подымаюсь. Что может быть общего между нами? Начнут судачить, мол, вот председатель ЛИТО, редактор альманаха нашёл себе молодку и забавляется с ней. Стыд и позор! Как в первом томе «Как на духу», среди прочих рецензий на твои стихи есть и такие: «Разврат и непристойность», - развела руками Камилла, выражая недовольство рецензией. - Камилла, не иронизируй. Прими всё, как есть. Время покажет. Мне пора. Надо поработать с альманахом - написать про больницу, как там «лечат» за счёт больных. И ещё пару критических материалов. Не обижайся. Продолжай писать картину. Не скучай. - Буду работать до первых петухов. А может, я тебе не нравлюсь? - Как может такая девочка, прости, девушка не нравиться? Дело не в тебе. Понимаешь, о чём я? - Понимаешь, - тихо ответила хозяйка дома. - Я тебя или Вас провожу. Понимаете, о чём я? И она расхохоталась до слёз - толи от своей шутки, толи от пары бокалов вина, которые она медленно выпила, рассказывая о своей судьбе. А может, и потому, что история её жизни, которая только начинается, показалась ей смешной. Эдгар тоже начал смеяться, но потому, что уж так заразительно и от всей души смеялась Камилла. Они вышли на улицу. Дождь кончился. Слышен был стук колёс прибывающих к железнодорожному перрону поездов. - Как ты здесь живёшь? - Что? Шум колёс? Гудки локомотивов? Это иногда спасает меня от одиночества. Порой я иду на вокзал, сяду на скамейку и смотрю, как люди выходят из вагонов, бегут за газетами, водой, сигаретами. Посижу, наберу энергии и за работу, не чувствуя себя уже такой одинокой. Это мне помогает. - «Я один, но это не значит, что я - одинок...» - так кажется? - Да, Виктор Цой, - сказала Камилла. - Ты на машине? Я могу вызвать такси... - Камилла, я на машине. Эту машину знают все творческие люди города. Ты не представляешь, сколько она послужила на благо ЛИТО? - Где же она? - пытаясь угадать марку машины, на которой приехал поэт, спросила Камилла. - Вот! - показал на видавшую виды «копейку» Эдгар. - Вот эта? - Камилла снова расхохоталась. - Прости, прости, я не хотела. Кажется, в одном из твоих стихотворений я о ней что-то читала. «На самой прогнившей машине...» - вроде так, - процитировала она строку из стихотворения Эдгара и продолжала смеяться, словно не могла остановиться. Эдгар пожал плечами. Сел в машину. Ещё раз посмотрел на Камиллу, помахал ей рукой и поехал домой. * * * ЭДГАР ПОДЪЕХАЛ к дому. Взял рукописи поэтов и автобиографическую повесть Эллины Савченко, которую нужно было прочитать и отредактировать, закрыл машину и пошёл домой. Отогнал от себя Корсара - немецкую овчарку, который всегда своими лапищами бросается от радости на всех, кто проживает в доме, и пачкает им одежду. - Где ты был? Позвонил бы, чтобы я не беспокоилась, - встретила вопросами его мать, Лидия Александровна. - Тебе Татьяна Плешакова звонила. И как прошли поминки? - Ах, да! Совсем забыл. Что она хотела? - Не знаю. Ты какой-то рассеянный. - Забыл. Мы должны были поработать над альманахом. Провал в памяти! Поминки прошли хорошо. - Не рановато ли? Провал в памяти? - удивилась мать. - Со всеми может случиться. Я ей перезвоню. Эдгар поужинал и пошёл в свою комнату. Мысли путались, он был слегка возбуждён. Выдался трудный день. Поминки, Камилла... Но больше всего он думал о Камилле. Лёг на диван и уставился в потолок. Мысли о ней не оставляли его. Не отпускали. Мысленно возвращали в её дом: к разговорам, встрече. - Интересная девушка, - думал он. - Что она нашла во мне? Вот так живёшь и не знаешь, что за тобой наблюдают, интересуются твоим творчеством, читают стихи на страничке в Интернете. Я помню её, как она пришла на заседание. Опоздала. Может, специально. Но мало ли тех, кто опаздывает? К нам приходят отдыхающие из разных городов Кубани, России послушать наши стихи, стихи наших авторов - авторов литературного объединения «Горячий Ключ». Так, во всяком случае, указано в объявлении на втором этаже, которое вывешивает Татьяна Михайловна, работник отдела культуры санатория «Предгорье Кавказа», каждое второе и четвёртое воскресенье текущего месяца. Я и не думал тогда, - продолжал размышлять Эдгар, - что всё так закрутится. Вынужден признать: Камилла недурна собой, главное - начитанная, хорошо образована, обеспечена, - дочь богатых родителей. Что такая девушка нашла во мне? О первой встрече я вообще ничего не помню. Что-то я сильно захмелел тогда. Давно не пил. Как эти черти могли меня так раскрутить на выпивку? Он улыбнулся. Зазвонил телефон. Он ответил: - Да! А, Танюша! Прости... - Где тебя черти гоняли? Я просидела два часа! Звоню - «вне зоны доступа». Хорошо, что Нина Логвинова пришла, и мы всё, как ты написал в пояснительной записке, сделали. Черновик готов. Один экземпляр забрала Нина на корректировку. Другой заберёшь утром, когда будешь ехать на работу. Посмотришь, может, ещё что-то исправишь. Но вроде получился насыщенный информацией и стихами альманах. Этот номер альманаха даже Нине понравился. И твои публицистические материалы о поликлинике, статья об Онкологическом краевом центре в Краснодаре... - А ты не хотела её печатать: «Как бы чего не вышло?!» Хороший материал о том, как около Онкологического центра торгуют препаратами, якобы помогающими от рака. Бред! А полицейский проходит мимо... Пришлось ему объяснить ситуацию. Пусть люди почитают. - Мне кажется, всё-таки о губернаторе и его владениях , о родственниках, племяннице, о недвижимости... не стоит публиковать. Снова тебя в прокуратуру вызовут. - Публикуем! Правду надо публиковать. Она - правда! Тем более из столичной газеты. - Так где ты пропадал? - сардонически спросила Татьяна. - На свидании был? - Да! Ей 22 года, художница. Приехала из Магадана. Отец - один из учредителей, если я правильно понял, ЗАО «Якутзолото», богатый человек. Родители в разводе. Мать в Санкт-Петербурге с новым мужем. Отец проживает в Москве, но вот один или с кем-то - не помню. Часто летает в Магадан. Он ей купил около вокзала, - видела, там двухэтажные коттеджи на две семьи? - коттедж, она в нём живёт,- одна. Начитанная. Закончила Академию художеств в Санкт-Петербурге, школу искусств. Год работала в мастерской Зураба Церетели. Затем переехала сюда. Купила в «Инге» у Юли Шибановой мои книги, прочитала. Потом взяла книги в библиотеке, тоже прочитала. Нашла мою страничку в Интернете, тоже прочитала. Словом, спортсменка, комсомолка и просто красавица! - Да, всегда ты попадёшь в какую-нибудь историю, - засмеялась Татьяна. - Помнишь, со Светой и с её родителями историю, которую ты мне рассказывал, чем она закончилась? Ей, если я не ошибаюсь, было восемнадцать? Эта что-то «старовата»! - Ну пошутили, пошутили. Я тебе как своему заму и другу душу открыл, - вздохнул Эдгар. - А ты уже целую историю выдумала. - Что «уже»? Послушай, а это не та, которая на юбилее нашего хирурга подошла и пригласила тебя на танец? Она мне показалась такой стеснительной, нерешительной робкой... - Да, она! - Она красивая, обаятельная. Камилла, говоришь? И имя редкое. Послушай! Вы же ушли с юбилея вместе? Да? А мы тебя искали. Хоть бы предупредил. - У нас, говорит, души - сёстры! - Она так говорит? Красиво сказано. - Да! - Хорошо. Ты всё так ясно объяснил, что вопросов нет. Муж приехал с работы. Надо кормить его. Уже восемь часов вечера. - Привет Юре! Утром заеду за своим экземпляром, - Эдгар отключил телефон. - Ты ужинать будешь? - спросила мать. - Останешься ночевать у нас или к себе поедешь? - Останусь. Раз