– Я же сказал: Ли Ян работал со мной в группе.
Сидеть было невозможно, это жесткое твердое сиденье…
– Вы платили ему деньги?
– Нет…
– Тогда почему же вы говорите, что он работал на вас? – монотонно бубнил следователь, сначала раскинувшись на стуле, потом подавшись вперед. И Сатин вновь почувствовал, как сдавливает свои тиски капкан.
– Я этого не говорил. Ли Ян работал в группе, он был со мной на одних правах. Не я выплачиваю зарплату, я денежными вопросами вообще не занимаюсь. Если вы думаете, что я так много получаю – то вы заблуждаетесь. К тому же деньги Ли Ян никогда не интересовали.
– А как же его престарелая мать? Разве он не помогал ей в материальном плане?
– Да, но…
– Ему что, совсем не нужны были деньги? Люди вашей профессии весьма честолюбивы. Деньги, слава.
– Ли Ян не такой.
– Значит, вы отрицаете, что удерживали некоторую сумму денег, которую задолжали покойному?
– Признайтесь же! Вы убили Ли Ян Хо! И давайте уже покончим с этим! – не выдержал напарник, крутящийся возле стола.
Нависнув над столом, мужчина вперился в Сатина цепким взглядом. Выпрямил спину и, потирая потную шею, снова отошел.
– Так… возвращаемся к нашему вопросу, – поскреб щетину толстяк, разбирая свои бумажки, и со скрипом придвинулся на деревянном стуле к столу. – У вас был секс с Тео Шенг?
Вопрос оказался неожиданным, как и то, что с ним заговорили о Тео.
– Вы предохранялись? Думаю, вы в состоянии это вспомнить.
– Боже мой! – взорвалась Анна-Лиза. – Что за бредовые вопросы?!
Пропустив её слова мимо ушей, следователь рявкнул – хрупкая полоса спокойствия закончилась:
– Вы трахались с этим Шенгом?!
– Может вам еще рассказать, как это происходило? – разозлился Сатин.
– Сука…
– Разумеется, мы обо всем с вами поговорим, господин певец, – скривил губы следователь, будто данная профессия имела отрицательный подтекст. Полицай не сводил с него глаз. – Мы вытащим из вас признание даже в том, кто лишил вас девственности. Вы вспомните намного больше и подробно нам всё изложите. Вы меня поняли?
Вопросы сыпались градом. Его хотели спутать, задавить.
– Как часто вы проверяетесь у андролога? Вам делали обрезание?
– Нет.
– Вам нравится незащищенный секс? – в который раз встрял хрипливый помощник.
– Да.
– Сколько? – Следователь сделал быстрый глоток из одноразового стаканчика, задрав подбородок, и под толстым слоем кожи задвигался кадык.
– Что сколько? Сколько раз я проверялся?
– Отвечайте на вопрос!
– Два-три раза лет десять назад.
– Два-три? Вы не помните?
– У вас были причины для повторного посещения?
– Нет, в этом нет необходимости – меня осматривает мой лечащий врач.
– Тео Шенг был у врача? – вопрошал напарник, вытирая ладонью влажные от минералки усы.
– Он мне доверяет.
– Шенг не жаловался на раздражение? Недомогание? Боль? Жжение?
– Нет!
Бросив на него взгляд, полный презрения, следователь, кряхтя, поднялся со стула, всё еще сжимая свои записи. Швырнув бумагу на стол, полез в нагрудный карман, достал пачку сигарет. Сатин мысленно закатил глаза. Анна-Лиза проводила мужчину тяжелым взглядом.
– Вы когда-нибудь били Шенг?
– Мне не доставляет удовольствия бить людей, – проговорил Сатин, вдыхая табак.
– Говорите правду. Вы били Шенг? Может быть, он вас вынуждал?
– Нет. – Сатин провел по волосам липкими ладонями. По лбу стекал пот. – Я не практикую садомазохизм.
– Вы мастурбируете?
– Прекратите это! Меня уже тошнит от ваших вопросов! – Женщина поднялась на ноги.
Следователь глянул на неё, а затем, скосив взгляд на стол, протянул руку к пластиковому стаканчику. В пальцах толстяк держал сигарету, и дым рассеивался по комнате.
Но следователь не прекратил допроса: ни сейчас, ни потом, когда Анна-Лиза вышла в соседнюю комнату. Совершенно не хотелось оставаться наедине с полицейскими, но всё же это лучше, чем отвечать на вопросы при посторонних. Вероятно, Анна-Лиза это поняла.
– Вы мастурбируете? – как заезженная пластинка повторил следователь.
– Да, я мастурбирую.
Усатый покосился на него то ли хитрым, то ли насмешливым взглядом, но в этот раз промолчал.
Сатин шире раздвинул ноги, чтобы не терять опоры. Одно он знал точно: никто не сможет причинить ему вред. Унижать, оскорблять, оказывать давление – да, но причинить вред – никогда. Ли Ян мертв, и никто не заставит его пережить ад снова. И хоть ад будет оставаться в нем, об этом известно только ему одному.
С удивительной для своей комплекции ловкостью следователь поднял с пола огромный пятилитровый баллон воды и водрузил на стол. Опустевший убрал.
– И вы говорите, у вас всё в порядке?
Мужчина открутил голубую крышку, и внутри заколебалась желанная вода.
– В порядке, – как эхо отозвался он, заворожено глядя на воду.
Помощник следователя привалился к столу, и они долго о чем-то совещались. После чего толстяк задал ему очередной вопрос:
– Есть медицинская справка?
Он покачал головой.
Деревья покачивали полураздетыми ветвями. Солнечный свет дробился, и создавалось впечатление, что густой задымленный воздух в комнате плывет. Голая земля, голые ветки, но жаркое дыхание лета.
– Мне сказали, в его теле было обнаружено токсическое вещество… Как убили Ли Ян?
– Не прикидывайтесь дураком. Вы прекрасно осведомлены, от чего умер Ли Ян Хо!
– Я не прикидываюсь – я пытаюсь понять.
– У остальных жертв гематом на теле не было – от них вообще мало что оставалось следствию, не считая обезображенных частей тела – это же убийство проделано с поразительной аккуратностью, маловероятно, что здесь замешан наш маньяк. А теперь ответьте на такой вопрос: вы проявляли сексуальный интерес к Ли Ян Хо?
Сатин опустил взгляд. В висках пульсировала кровь, во всем виновата температура, как внутри тела, так и снаружи.
– С чего бы мне его проявлять?
Голова отяжелела, волосы оттягивали, хотелось подпереть щеку или подбородок, но любая попытка пошевелиться только бы привлекла внимание.
– Отвечайте на вопрос прямо.
– Полагаете, что я мог спать с обоими братьями одновременно? – и не дав никому вставить хоть слово, прохрипел: – Почему тогда умер только один из них? Зачем мне убивать Ли Ян Хо?
– Проявлял ли ОН к вам интерес? – перебил толстяк.
– Даже если и проявлял бы, я не пошел бы у него на поводу. Это противоречит моим убеждениям.
Следователь вздохнул:
– Кого вы хотите здесь обмануть? Меня? Может быть, себя?
Вдвоем, они словно знали что-то, чего не знал Сатин.
– Выходит так: с двумя братьями спать нехорошо, потому что это противоречит вашим нравственным убеждениям, а с ребенком – можно?! – распаляясь, прорычал напарник, бросая в бешенстве карандаш.
– С ребенком? – ужас прорвался сквозь заслон, и в груди кольнуло. Сердце забилось быстрее.
– Или вы будете отрицать и это?! – взревел напарник.
– Вы затащили малолетнего в свою постель, брат узнал об этом, начал упрекать вас этим, шантажировать, вы выждали момент и убили его. Убили за правду. – Следователь наклонился к нему, распространяя зловоние табака. Вблизи Сатин разглядел капли пота на шее.
– Нет…
– Молчать! Сколько было лет Шенг, когда вы познакомились? Знаете, а это статья. И мы можем засадить вас уже за это!
Перед глазами всё плыло, двоилось. Сколько это будет продолжаться?.. Сколько?
– Все жертвы были молоды, очень молоды, – промычал напарник из угла.
– Давно, недавно?! Отвечайте когда! – продолжал брызгать слюной следователь.
– Давно. Я встретил его в США во время своих гастролей… Тео хотел сделать музыкальную карьеру.
Его пробрала дрожь. Имя парня огнем горело на языке. В горле комом встала боль.
– И вы любезно предложили парню свою постель? – заявил следователь, нагибаясь к нему. Дурной запах изо рта было нелегко игнорировать.