Порывшись в карманах, парень извлек футболку и перекинул Маю.
– Чистая. Забирай.
Мальчик уселся на место и шустро избавился от рубашки, потом влез в футболку. На плечах оказались прорези, через которых задувал ветерок. На груди – чуть скошенный текст, мелкие строчки. В дырах по бокам и спереди были разноцветные вставки из ткани. Несуразная, как и вся остальная одежда старшего брата.
– Тебе нужно..? – Эваллё изобразил, как смахивает что-то с век. – У меня с собой салфетки.
– Мне, в общем-то, все равно, – поспешно отмахнулся Маю, и чтобы как-то оправдать себя, заключил веселым тоном: – Со мной рядом есть человек, который выглядит во много раз чуднее.
Хватит на сегодня выставлять себя идиотом, можно подумать, если его накрасили какие-то дураки в женском туалете, он всю дорогу будет теперь ныть.
– Твое дело.
Подросток привалился головой к стеклу, незаметно вдыхая запах футболки, конечно, та была выстирана с порошком, но, пролежав долгое время с другими шмотками Эваллё, пахла почти так же, как остальная одежда брата. Что-то очень приятное, поначалу казалось, что такой запах мог бы иметь определенный сорт цветов, но, вот что примечательно, среди Валькиной косметики не нашлось ничего даже отдаленно похожего. А спросить, откуда так понравившийся запах, не позволяло самолюбие.
Когда они вышли из автобуса, Маю спросил, снова вырвав брата из сонного оцепенения:
– И ты каждый раз едешь сюда на автобусе? Так далеко…
– На машине быстрей выходит.
Лесное шоссе высоко обступили деревья, в просвете между зарослями то и дело всплывал обширный участок обработанной земли, где вдалеке пролегала населенная территория. Коттеджи сменяли один другой. Место оказалось уединенным, тихим и, несмотря на многочисленные постройки, будто бы необитаемым.
– Сейчас там нет занятий, – добавил брат после затянувшейся паузы.
Через перепаханное поле – сейчас на земле не было ни одного ростка – пролегала протоптанная дорога, достаточно широкая, чтобы проехал внедорожник.
Тренировочный клуб Паули Каурисмяки располагался в двухэтажном доме из клееного бруса. У входа в здание Маю увидел площадку, присыпанную мелким слоем песка. В вестибюле сразу стало прохладней и темнее. Повсюду стоял запах дерева. Проведя Маю по всему комплексу, Эваллё привел его в бассейн, еще не успевший к тому времени закрыться.
Вдвоем с братом они устроились на деревянной скамье, тянувшейся вдоль западной стены. Эваллё наблюдал блики солнца на воде, Маю развалился в метрах в трех от парня, сняв обувь и спустив ноги на кафельный пол.
– И чем ты здесь занимаешься?
– Отрабатываю техники уличного боя. Помимо этого хожу в бассейн и тренажерный зал. Занимаюсь боксом. Играю в футбол и баскетбол. Иногда езжу верхом, тут неподалеку есть ипподром. По утрам оббегаю этот сектор.
Маю изумленно поглядел на брата и присвистнул, когда удивление развеялось, спросил:
– Не боишься испортить руки сильной нагрузкой? А если палец сломаешь, например, на правой руке?
Эваллё задумчиво смотрел на воду в бассейне. Он выглядел замкнуто, но Маю нутром чувствовал, что это место заряжает брата положительными эмоциями.
– Научусь писать левой. Художник должен уметь управляться с собственным телом.
– А зимой вы где?
– Зимой остаемся в помещении.
Колебание света на воде погрузило братьев в молчание. Прежде чем озвучить мысли, Маю размышлял над тем, как сложилась бы его жизнь, родись он со слабым здоровьем, с врожденной патологией или каким-нибудь хроническим заболеванием. В детстве Эваллё часто болел, а у него не возникало даже тех заболеваний, которыми в детсадовской группе обязательно переболели бы все дети. Всякий раз, когда брат оставался дома с температурой, возникало чувство вины. А глядя на играющих сверстников, мальчик ощущал злость: почему его брат должен мучиться, когда вокруг полно здоровых детей? Одержимость братом иногда толкала Маю на экстремальные поступки. От простого поднятия температуры с помощью раствора йода, чтобы Эваллё не приходилось болеть в одиночестве, до случаев вроде того, когда Маю, желая как-то развеселить брата, потащил его, с сильным жаром, в детский парк аттракционов, где Эваллё стало значительно хуже.
– Время семейных походов на лыжах прошло, да?
Эваллё коснулся заколки и пригладил волосы.
– Почему ты почти ничего не рассказывал о своих тренировках?
– Я так чувствую, ты просто забыл об этом. Мне не составит труда повторить.
Прошло минут сорок, за это время брат успел основательно просветить на тему своих тренировок у Паули, любимых видов спорта, поинтересовался, не нужно ли Маю «слегка набрать форму или поставить удар», и после того, как мальчик заверил, что спорт его не прельщает, тем самым дав понять, что в спарринге соперник из него никакой, выслушал очередную порцию разносортной информации о комбо-ударах, наиболее уязвимых местах защиты у ребят из местной команды, и что язык тела и жестов куда информативнее человеческого языка. От чего у Маю сложилось впечатление, что он оказался на одной из тех лекций, которые очень любит доводить до сведения «их, сочков» школьный физкультурник.
– Я уже должен был вернуться из школы, – пробормотал мальчик, вдруг вспомнив, что решил сегодня пропустить уроки. Пора бы уже собирать поплавки и сматывать удочки, если он хочет вообще что-то успеть сделать на завтра.
Валя встретился с ним глазами.
– Ты не голоден?
– Пока не хочется отсюда уходить: на улице слишком жарко.
– Как дела с драмкружком?
Маю отвернулся от брата, привалившись затылком к стене.
– Каждый день ты писал, как хочешь стать актером, а теперь ты злишься, когда я касаюсь этой темы в разговоре.
– Я не злюсь, – не согласился Маю, рывком поднимаясь со скамьи. – Ты не виноват, что родился таким навязчивым.
– Это я навязчив? – Эваллё усмехнулся, а потом рассмеялся.
Не успел Маю ничего предпринять, как парень метнулся в его сторону, сгреб в охапку и взлохматил волосы. А потом, захватив его лодыжку ступней, попытался повалить на пол.
Минуты три они боролись, давясь смехом.
– Ты меня уложишь одной левой, это нечестно! – воскликнул Маю, тяжело дыша и, покачиваясь, отступил.
– А ты не поддавайся.
– Ты качаешься – я этого не знал.
Эваллё повел плечами.
– Я не настолько помешан на мускулах, чтобы часами качать пресс.
Мальчик покружил около бассейна, а потом сделал легкий шаг вперед и оказался в стойке на руках. Сделал шаг головой вниз, вспомнив свой восторг от того, как ребята аплодировали его успехам, когда, наконец, стал получаться этот трюк. Пройдясь на руках, Маю изогнулся в спине, и опустив ноги на пол, благополучно выпрямился.
– В этом нет ничего сложного.
До слуха долетел уверенный голос брата:
– У меня не та растяжка, как у тебя. Но я все равно попробую.
– Лучше не стоит.
Парень уже сбросил кроссовки.
– Ты свалишься.
На нем были джинсы, не самая удобная одежда для акробатики.
– Перестань, Эваллё. С первого раза ни у кого не получается.
Маю улыбнулся, когда брат грациозно вынес ногу вперед и оттолкнулся ступнями от пола. Футболка съехала до груди, оголив живот, и Эваллё простоял на руках секунды три.
Мальчик засмеялся, глядя на фигуру брата, застывшую вверх ногами, а в следующий момент он уже ловил того, не давая расшибить лоб.
Парень с грохотом рухнул на спину. Волосы растрепались, из-за пояса показалась резинка трусов. С шумом выдыхая, Эваллё распластался на полу.
– Больно? – посочувствовал Маю.
– У тебя локти костлявые, – пожаловался старший брат.
– Неправда, когда я наедаюсь, я становлюсь толще тебя. Да у меня задница больше твоей, нечего гнать!
Мальчик возвышался над братом, сверля того суровым взглядом, а Эваллё пытался хоть немного сдержать смех.
– Странно, мои знакомые обычно предпочитают слышать о том, какие они худые.
Парень сел, потирая ушибленное плечо. Наконец его полусонные глаза заискрились весельем, вероятно, глупость заразна. Мальчик ухмыльнулся.