– Смешно тебе?
– Всегда хотел, чтобы у меня были карие глаза, – вдруг сказал Маю, присаживаясь на пол.
– Правда? – Эваллё перестал улыбаться и взглянул на него. – А мне хотелось иметь светлые глаза.
– Такие, как у меня?
Парень склонил голову набок, критически оглядывая его лицо.
– В них твои мысли прозрачны, – в конце концов сказал Эваллё.
– Интересно, зачем хотеть, чтобы твои мысли были доступны другим людям?
– А тебе есть что скрывать?
Они еще долго трепались о всяких незначительных вещах, а за окном постепенно вечерело.
Маю раздумывал над словами брата, как вдруг в голову пришла внезапная мысль. Схватив левую кисть Эваллё, мальчик стиснул запястье, не позволяя тому отдернуть руку. От неожиданности парень вздрогнул.
Перевернув руку брата внутренней стороной вверх, оглядел безупречную кожу. Выше локтя было лишь несколько мелких родинок – ни следов от иголок, ни четко обозначенных вен, ни синяков. Уже спокойней Маю осмотрел правую руку брата и облокотился ладонями о прохладный пол, сутуля спину.
– Что же ты там ожидал увидеть? – спросил Эваллё.
Маю еще мялся, а потом всё же ответил:
– Следы уколов.
Лицо брата застыло. Мальчик понял, что ступает на тонкий лед. Опустив взгляд, Маю ощутил рядом шевеление, вот теперь парень его точно ударит.
– Я хотел убедиться, – промямлил Маю.
Эваллё вытянул ноги и тоже облокотился ладонями о пол.
– Убедиться в чем?
По коленям пробежал сквозняк. Теперь мальчик старался не глядеть на брата.
– В академии был парень, он очень любил, когда игла входит в вену, он говорил, что это вызывает у него эрекцию.
От молчания брата становилось не по себе. Лучше бы тот посмеялся над всем этим.
– У ребят с моего курса было развлечение: ширнуться, а потом отодрать друг друга в сортире. Вроде как это вставляло сильнее. Ничего серьезного, но им нельзя было попасться, иначе их бы отчислили.
– А если бы я сидел на игле, что тогда бы ты предпринял? – спросил Эваллё, не поворачивая головы.
Мальчик посмотрел на брата, чтобы перехватить яростный взгляд, а потом отвернулся. Эвалле, похоже, не хотел показывать, как его задели. Спустя, казалось бы, вечность, Маю сознался:
– Я бы отвез тебя туда, где смогли бы оказать помощь.
– То есть я могу положиться на помощь брата?
– На сто процентов.
Эваллё смерил его долгим взглядом, после чего осмотрел Маю с головы до ног.
– Я не принимаю наркотики. Ты это хотел услышать? Не пробовал и не собираюсь. Ты думал, что я – торчок, да? Ты это имел в виду, когда просил перестать травить себя всякой дрянью?
Маю поднялся и подошел к краю бассейна. Какое облегчение… Боже, какое облегчение! Как он вообще мог гнать на своего брата? До чего же по-идиотски вышло! Еще несколько секунд глядел на выложенное плиткой дно бассейна, затем быстро сбросил брюки с футболкой и солдатиком прыгнул в воду.
– Там три метра глубины! – запоздало крикнул Эваллё.
Позже вечером по дороге домой они заехали в бар. С братом Маю мог беспрепятственно ходить по улице до поздней ночи, и ни один полицейский не полез бы к ним.
Вдвоем они сидели на табуретах за высоким столом, а перед ними, внизу расположились несколько столиков пониже, на три-четыре человека.
В баре играли старые композиции в стиле «The beatles». Свет люстр смотрелся странно на фоне заходящего солнца. От людей было не продохнуть. Эваллё слегка набрался, но купить брату пива пока отказывался.
Маю не выдержал, и, желая хоть с кем-то поделиться, рассказал парню про Куисму.
– И что, у тебя не стоит? – в миг нашел что спросить Эваллё. Сказал он это, пожалуй, чересчур громко, и мальчик огляделся по сторонам в поиске любопытных ушей. – Может, это не твой типаж, – предложил парень, заглатывая свою выпивку. – У тебя же не было девчонки, осмотрись вокруг, должна быть та, которая тебя заведет.
Маю поежился, вместе с табуретом нарочно ближе придвигаясь к брату, чтобы тот не орал ему через стол.
– Я не собираюсь подходить к каждой встреченной девушке.
Маю пододвинул к себе стакан кваса и быстро втянул сладкую пену, пока та совсем не исчезла.
– Вы с ней были в кровати?
– В какой кровати? Это было перед началом занятий.
– Ого! Вас кто-нибудь видел?
– Это сейчас неважно.
– Будет смешно, если Рабию вызовут в школу из-за того, что Маю занялся сексом с одноклассницей на перемене.
Брат усмехнулся и сделал глоток пива.
– Совсем с ума сошел? – Маю отвёл руку брата со стаканом, – не хватало еще, чтобы Эваллё подавился, – и пихнул в плечо.
– Не пойму тогда, в чем тут дело. Тем более, если вы оба были в одежде. Совсем необязательно, чтобы тут же получилось. В следующий раз пойдет как по маслу.
– Мне было неприятно.
– Неприятно, когда она касалась тебя?
– Неприятны её губы, её близость, её пальцы – вообще всё. Я не знаю, у меня как будто сработал сигнал «stop».
– Но она тебе нравится?
– Да.
– И секса с ней ты не хочешь?
– Да. В смысле… Мозгами я понимаю, что она привлекательная, а телом почувствовать не могу.
Эваллё дал время обдумать ответ, но мальчик так и не сообразил, как лучше передать на словах обескураживающие мысли. Как же признаться, что ему стыдно за себя, и при этом не выслушивать потом насмешки брата?
– А с другими девушками из класса? Ты говорил, у вас там много симпатичных.
– Я?
Маю хлебнул кваса, облизнувшись.
– Я не рассматривал их в таком ракурсе.
– Да брось, – Эваллё мутно глянул на него, – наверняка, среди них есть та, которую ты хотя бы раз представил… – несколько быстрых фраз на ухо, и кровь бросилась в лицо.
– Что за бре-е-ед? – Квас попал не в то горло, и Маю закашлялся. Куда подевался его старший брат, и кто этот дикий человек?
– Это не бред, это натура людей.
– Это твоя натура. Послушай, может, со мной что-то не то происходит…
– Тебе нравятся девушки какой-то определенной направленности? По цвету кожи, по длине волос, размеру груди? С высоким голосом?
– Да особой разницы нет. Если она хороший собеседник, мне будет с ней комфортно.
– Собеседник? Мы говорим с тобой о сексе, а не о кружке вышивания.
За соседним столом незнакомый мужчина выразительно покосился на Эваллё.
Брат попросил бумагу и карандаш, и пока Маю думал, что выбрать из еды, начал что-то рисовать.
– Определился? – спросил Эваллё, зажимая в пальцах карандаш и беря свою бутылку.
– Да.
– Тогда держи.
Брат впихнул ему в руку бумажник, отпивая пива.
– И мне захвати то же самое.
Быстро подошла его очередь, и когда Маю поспешно вернулся с подносом, Эваллё окинул принесенную еду недовольным взглядом.
– Кошмар какой-то.
Чем не угодили брату рыбные котлеты, сосиски, жаренная картошка и соленые огурчики – мальчик не мог понять.
Глядя на удивленное лицо парня, Маю спросил:
– Черной икры и артишоков хочешь?
Хотелось курить и немедленно, но в баре этого делать было нельзя. Пришлось по быстрому стянуть с тарелки картофельную соломку и зажевать.
– Ты не умеешь выбирать еду. – Эваллё поднял на него темно-карие глаза. В дневном свете Маю и не замечал, какие у брата крупные радужки при его зауженной форме глаз. Огромные, как у куклы Барби. – Еда должна приносить пользу организму и должна быть сбалансированной.
– Я не слишком в еде разбираюсь.
– Это понятно.
Мужчина, сидящий к ним спиной, снова обернулся. На этот раз Маю перехватил его взгляд, адресованный Эваллё. Это начинало раздражать. Уже нигде нельзя поговорить спокойно.
Маю принялся за еду, пока брат смаковал пиво. За сегодня в расход пошла уже вторая бутылка – видно, домой кто-то на чьем-то горбу поедет.
– По твоим словам, Куисма прямо секси, – вернул Валька их разговор. – Она – девственница?
– Откуда я знаю.
– Спросил бы.
– Не хочу я с ней об этом говорить.
– А придется, если ты хочешь, чтобы у вас получился секс. Парень у неё был?