Замковая стена Ямата не самое высокое укрепление на Тарланге. Восемь кэн у нас против десяти в Сента. Я уже не говорю о Дашими, где стена построена на скальном выступе, возвышаясь на двадцать два кэна, внушающих уныние любому потенциальному врагу. Но падая с такой высоты на булыжную мостовую, поневоле сожалеешь о том, что каму вулкана Хатори, заставляющие землю сотрясаться, не развалили этот бесполезный забор. Впрочем, я едва ли успел об этом подумать. Спустя краткое мгновение я с размаху влетел… в стоящую внизу повозку со стогом сена. Я соскользнул по сену вниз и оказался на ногах на твёрдой и безопасной земле Ямата.
Спустя мгновение сверху раздался ещё один «плюх» и на меня скатилась Руэна. И тут же схватила меня за грудки.
— Не смей… больше… падать… — выдохнула она слово за словом.
Я не сразу нашелся, что ответить, и тут позади нас за телегой раздался крик.
— О благословенная Сангару, творительница этих… как их! Мои цветы!
Голос показался мне смутно знакомым. Сверху с телеги послышался ответный крик:
— С дороги, пьяный осёл!
Руэна уже тянула меня за рукав мимо телеги. Первое, что мне бросилось в глаза — это большие корзины на обочине, наполненные белыми лотосами. Одна из корзин валялась посреди дороги, цветы рассыпались в пыли, и запряженная в телегу лошадь лениво жевала неожиданное лакомство. Перед ней ползал давешний торговец, пытаясь сгрести лотосы в кучу. Но старик, судя по всему, был пьян, и только поднимал пыль. Рядом валялась глиняная бутыль, из которой уже натекла ароматная лужа. С телеги на торговца замахивался кнутом возница.
— Это еще что? — к ним бежал стражник. Руэна подхватила с земли лотос и потащила меня прочь. — Опусти кнут, ты! Под сенью тарской стены…
— Мои лотосы! — несся нам вслед жалобный пьяный крик торговца. — Мое подношение… милостивым каму… Такое богатство мне, недостойному… А ну выплюнь, ты, животное!
Мы прошли быстрым шагом до поворота улицы. Я оглянулся через плечо. Стражник оттаскивал торговца с дороги, тот отбрыкивался и продолжал голосить что-то про милостивых каму и лотосы.
Перед нами в просвете домов открылся крошечный пруд с резным деревянным мостиком над ним.
— Да куда ты меня все время тащишь?
Руэна сразу же отпустила мой рукав. Мы как раз остановились на мостике. От зеленой воды пруда густо пахло водорослями.
— Подальше от узла, — загадочно ответила оберегающая.
— Ты знала? — у меня почему-то резко пересохло в горле. Я кашлянул. — Знала, что так выйдет и поэтому привела меня через весь рынок именно в ту лавку?
Руэна задумчиво крутила в пальцах лотос. Некоторые лепестки окрасились в розовый цвет, и от цветка отчетливо пахло дешевым вином.
— Нет, — наконец ответила она. — Это работает не так.
Она повела свободной рукой, и зеленая вода пруда всколыхнулась, закручиваясь в воронку.
— Смотри.
Белые и розовые лепестки упали в зеленый водоворот, и неодолимая сила повлекла их к центру.
— Каждый лепесток — это событие. Казалось бы ничего не значащее само по себе. Но все они сплетаются воедино и стремятся в единую точку. В центр водоворота событий.
Оберегающая сжала руку в кулак. Последние лепестки лотоса упали на воду, увлекаемые танцем закрученных спиралью струй.
— Все возвращается, Торн. Все, что ты делаешь, возвращается к тебе. Иногда — в виде старого торговца, напившегося на радостях от привалившего богатства и скупившего все лотосы на рынке в жертву каму.
Быстрое движение пальцев оберегающей — и пруд под нами успокоился, лег ровным зеленым полотном.
— Спасшего тебе жизнь, — сказала Руэна необычно тихо, глядя на лепестки на воде.
— Это ведь ты ее спасла.
— Нет. Я всего лишь инструмент. В руках судьбы или в твоих руках — это как посмотреть.
— Человек не должен быть инструментом, — возразил я. — Ни в чьих руках. Даже если он не совсем человек, а оберегающий.
Она повернулась ко мне, посмотрела долгим внимательным взглядом.
— Из тебя получится хороший тар, — улыбнулась Руэна. — Хотя кто-то, наверное, счел бы иначе.
— Только зачем ты-то прыгнула? — я повысил голос, будто стряхивая наваждение, и мне показалось, что лепестки лотоса дрогнули на зеленой воде пруда. — Ты же видела, что со мной все в порядке, и…
— И должна была спуститься медленно и торжественно по лестнице? — фыркнула оберегающая.