— Мы готовы умереть за наше дело, — произнесла она с вызовом в голосе.
— И что дальше? Эта готовность делает вашу войну святой? Какая ерунда! Заранее решается умереть лишь тот, кто держит пистолет за ствол, а не за рукоять. Почему бы вам не взять пример с буддистов? Пощадите ни в чем неповинных людей. Если уж так хотите — сядьте на площади у здания мэрии, нацепите подобающие одежды, облейтесь бензином и чиркните спичкой. Подобные действия я еще как-то могу понять. Но ведь вы хотели дождаться, чтобы в отеле поселились какие-нибудь важные политические персоны — тогда бы вы похитили их и устроили шум на всю страну. К сожалению, первыми залетными птичками оказались гангстеры. Этот лабиринт годится для войны вроде моей. Он служит добру, в конце концов. Но он станет подлинным символом звериной ненависти и кошмара, если станет служить таким, как вы.
Девушка непроизвольно покосилась на автомат. Казалось, она его вот-вот схватит, и тогда прогремит фатальный выстрел.
— Что же ты молчишь? — допытывался Болан. — Разве я не прав?
— Храбрые мужчины и женщины, — еле слышно, отстраненным голосом пробормотала она, — автоматическое оружие, гранаты...
— Нужно, в конце концов, менять взгляд на мир, искать другую систему ценностей, — сказал Болан.
— Вы никогда не создадите ничего полезного и доброго, если начнете с резни ни в чем неповинных людей.
— Наверное, ты прав, — прошептала она.
— Запомни, Бетси: я веду совсем иную войну, и она покуда не закончена. Так что, будь любезна, уходи.
Девушка улыбнулась.
— Я попытаюсь переубедить моих друзей, — промолвила она. — Но я ничего не обещаю. Они намерены терроризировать весь мир, оказывать политическое давление повсюду — лишь бы добиться независимости Квебека. Это красивая мечта, а ведь мечтать не запретишь... Поэтому я сомневаюсь, что один-единственный голос будет услышан в толпе крикунов. — Она вздохнула. — Но я постараюсь.
— Возможно, ты будешь удивлена, — сказал Болан, поправляя на себе комбинезон, — но на свете все-таки есть и такие, которые ждут, чтобы твой голос указал им путь.
Внезапно Бетси просияла.
— Когда ты того хочешь, ты можешь заставить любого выслушать тебя, — твердо произнес Болан.
— Несколько минут назад я едва не поверил, что моей войне пришел конец.
Она опустила свои прекрасные глаза и пробормотала:
— Мне очень жаль. Какое нелепое положение. Ты, вооруженный до зубов, призываешь меня к миру.
— Это безумный мир. Безумный.
— Ты прав.
Но это безумие еще не достигло своего апогея. Он наступил всего через несколько секунд.
Из потайного хода в комнату внезапно ворвались Андре Шебле и двое из его боевиков, одетых в ту же униформу, что и Бетси Гордон.
Палач и тройной агент молча уставились друг на друга. Наконец канадец произнес:
— Вы должны немедленно покинуть отель. Ваша роль здесь сыграна.
— Не совсем, — ответил Болан. — Мне еще надо уладить кое-какие дела пятью этажами ниже.
— Вы не сможете спуститься по шахте, — возразил Шебле. — Она занята армией.
— Чьей? — спросил Болан. — СК?
— Нет. Штурмовыми бригадами, пришедшими брать цитадель Новой Республики Мафия.
— И кто руководит это армией?
Брат Жоржетты улыбнулся:
— Некто Леблан, он же Шебле. Ваша роль закончена, а моя только начинается. Освободите дорогу, мой друг.
Болан уже принял решение. Он согласно кивнул канадцу:
— Путь свободен.
Бетси Гордон ловко спрыгнула с кровати и на жуальском наречии забросала Шебле вопросами. Он отвечал ей на том же языке, так что содержание разговора, за исключение нескольких слов, осталось для Болана загадкой.
Вероятно, Шебле все же склонил большинство участников движения к новой цели борьбы.
Девушка схватила автомат и обратилась к Болану:
— Итак, ваш ответ становится отныне моим. Теперь и я могу воевать.
Шебле огорченно взглянул на Болана. Тот хранил полную невозмутимость.
— Она хороший солдат, — наконец произнес Шебле, имея в виду Бетси Гордон. — Но роль гида ей подходит даже больше. Она проводит вас до границы. Вы согласны?
Болан покосился на девушку. Определенно, Шебле не хотел отпускать ее одну в вентиляционную шахту.
— С вами, Андре, она будет в большей безопасности. Но мне понадобится человек, способный прикрыть меня со спины. Если не возражаете, я охотно возьму ее с собой до окончания операции.
Девушку раздирали противоречивые чувства:
— Но я... я...
— Думаю, вы, как всегда, предусмотрели путь к отступлению? — спросил канадец.
— Как всегда.
— Подождите! — воскликнула девушка. — Я...
— Ты слышала? — сухо произнес Шебле. — Ты будешь прикрывать нашего друга.
Шебле и двое его подчиненных скрылись в потайном ходе. Оставшись одни, Болан и его новая союзница некоторое время молчали. Каждый думал о своем.
По обыкновению, Болан предусмотрел два пути к отступлению. Он никогда не изменял этой привычке, даже если приходилось пробивать себе дорогу сквозь охваченную паникой толпу. А сейчас был именно такой случай.
Болан взял девушку за руку и сказал:
— Приготовь оружие и будь наготове. Скоро ты получишь ответ, которого так ждала.
Она откинула волосы назад:
— Я потерплю еще немножко.
Глава 20
Мак Болан приказал Бетси Гордон подняться по вертикальной шахте на крышу. Сам же он вышел из номера и направился к лестнице.
На шестом этаже не было ни души. Над пустынным коридором повисла гнетущая тишина. Но стоило Болану открыть дверь на лестничную площадку, как он услышал нарастающий с каждым шагом гул толпы. Да, пришло время подтолкнуть их в спину.
На лестнице стоял разноязыкий многоголосый гул. И хотя Болан зачастую не понимал смысл произносимых слов, чувства, владевшие всеми, уловить было нетрудно: ярость, недоверие, ненависть и страх. Непрерывным потоком лились ругательства и похабщина. От гангстеров, собравшихся внизу, исходила почти физически ощутимая волна ужаса.
Болан любил воевать именно в таких условиях.
Враг представлял собой натуральные отбросы общества, людскую мразь, но эти подонки были вооружены и главный смысл своей жизни они видели в том, чтобы приносить боль и несчастья своим ближним. Как и большинство трусов, они органически не могли спроецировать на самих себя последствия собственных поступков. Убивать и калечить себе подобных — это сколько угодно. Зато перед человеком, который уничтожал их со скоростью и точностью, недоступными их пониманию, они позорно пасовали, ибо прежде имели дело с обычными людьми, которые не всегда могли постоять за себя с оружием в руках.
В этом и заключалась основная проблема современного мира, проблема человеческого сообщества: стремление заменить себя кем-то другим или выразить себя посредством третьего лица. Полицейский был таким же заменителем, как и судья, законодатель, пастор, священник или раввин. Казалось, что весь мир стремится обрести себя посредством посторонних сил.
Из большинства конфликтов человек выходил бы победителем, обратись он к своему чувству справедливости. Но нет, столкнувшись с дикарем, который считает, что ему дозволено все, человек в первую очередь бросается к телефону, чтобы вызвать полицию.
Если бы дикари знали, что все цивилизованные люди, не раздумывая ни секунды, добьются восстановления справедливости сами, ответив ударом на удар тех, кому чужды любые человеческие ценности, то дни этих дикарей были бы сочтены.
Мак Болан свято верил в истинность подобных идей. Только это позволяло ему продолжать борьбу. Он чувствовал себя посланцем высших сил, вершителем Страшного Суда на Земле. Вот почему он прибыл в Монреаль. Мак Болан был уверен: все, кто испытает на себе тяжесть его карающей десницы, начнут жить и думать по-другому.