купол вокруг меня медленно рассеивается, стекло падает к ногам, бесследно исчезая. я мертва? безумие, почему я не в собственном теле? неужто я умерла?
я мертва?
— Ты бросила меня! Бросила меня, когда я так в тебе нуждался!
о чем он говорит, рыдая навзрыд и протыкая моё тело ножами? почему он уродует меня?
— Я был маленьким, избитым жизнью ребенком! Последнее, что ты сказала мне на прощание, было пожеланием на удачу! Ты бросила меня с ним, бросила на произвол судьбы! Почему ты не забрала меня с собой? Почему оставила с этим ублюдком, тираном, ёбанным извергом?! Моих молитв на коленях было не достаточно?! Я цеплялся за твои ноги, я хватался за тебя, Эвелина! Я молил, рыдал, падая тебе в ноги, чтобы ты забрала меня их этого дома ужасов! — Крик вырывается из глубин его горла, втыкая сразу несколько ножей в ноги девушки, смешивая хлынувшую кровь с горькими слезами парня. — Я просто хотел остаться с тобой! Мне жаль, мне жаль, что я не спас тебя! Прости меня! Я ненавижу тебя за то, что ты бросила меня! Но я никогда не прощу себе твою смерть!
о ком он говорит? я не Эвелина, что ещё за девушка, именем которой он меня назвал? неужели, он представляет её, когда терзает меня ножами? я кладу руку на твоё плечо, неужели ты не чувствуешь, солнце?
— Я просто… Просто хотел жить только с тобой, вдвоём, ведь ты обещала всегда быть со мной… — Слёзы душат его, пока парень хватает бездыханное, ослабевшее тело и прижимает его к себе, зацеловывая холодный лоб, зарываясь руками в длинные волосы и сжимая в объятиях, стискивая руками, словно пытаясь таким образом оживить мертвую девушку. — Я украсил твою могилу кустами твоих любимых пионовидных роз, они такие красивые… Прямо ты, когда ещё была со мной. Я любил тебя, Эвелина, за то, что ты единственная в нашей семье оказалась не выродком. Сестра, о которой я никогда не забуду, никогда и не забывал. Почему… Почему ты хотя бы так не забрала меня с собой?!
мне так жаль, мой израненный ребёнок. я пыталась спасти тебя, пыталась уберечь и осветить твою жизнь светом из глубин собственной души. но ты сам выбрал этот путь, солнце. сам вырыл мне могилу.
— Почему ты не забрала меня с собой?! Из-за тебя Алиса мертва! Из-за тебя, глупая сука! Ты забрала у меня самое ценное! Верни, верни мне её! Ты виновата, ты это сделала, своими чертовыми руками! — Словно озверевший, он кричал в потолок, представляя там звёздное небо, кричал в пустоту, надрывая связки.
я же обещала, Финн, я обещала быть с тобой несмотря ни на что. я держу обещания.
— Вернись ко мне, вернись, Снежная! Умоляю, вернись! Вернись!
кто я для тебя? кто я?
Комментарий к Но ты не слышишь! И тут дело даже не в словах!
https://t.me/psychoperry канал в тг, заходи, тебе понравится
========== Мой ангел убил себя, я не успел с ним попрощаться ==========
Комментарий к Мой ангел убил себя, я не успел с ним попрощаться
В главе повествование ведётся из детства Финна, когда ему было всего 15 лет.
кровь на белых перьях, а я не попрощался.
мой ангел, ты уходишь, твой взгляд такой стеклянный.
мой ангел, ты свободен.
держу осколки нимба, ладони в рваных ранах.
Горькие всхлипывания приглушенно тлеют в сумраке ночи. Исхудалое подростковое тело укуталось в одеяло, точнее в его подобие, сжимая в руках одинокую грязную подушку. Колени непроизвольно трясёт, а слёзы льются градом, утопая в тонких руках. Он обещал себе, что больше никогда не заплачет, но боль в рёбрах становилось всё невыносимее терпеть.
Скрип половиц и приближающиеся шаги заставили парня молниеносно спрыгнуть с кровати и забиться в угол комнаты, предварительно прикрывая голову руками, сложившись в комочек, ожидая новых нападок со стороны тирана-отца.
Дверь тихонько отворилась, закрывая тусклый свет луны в коридоре тёмным очертанием человеческого силуэта. Финн не видел, кто зашёл в комнату, но стук его сердца перебивал любой шорох, исходящий с другого конца помещения.
Шаги медленно направлялись к нему, приближая тень к трясущемуся телу. Опустив лицо в пол, парень сгруппировался в надежде, что спустя несколько минут после долгого избиения, в этот раз сможет защитить голову от ударов.
Мягкая тёплая рука коснулась кудрявой макушки, поглаживая, словно убаюкивая трепещущее от страха тело.
«Мама?» — пронеслось в голове ребёнка, в надежде поднимая глаза.
— Этот ублюдок опять тебя тронул? — Грозно спрашивает девушка, стараясь приподнять парня с пола.
— Эвелина…
Резко подняв голову и увидев луч надежды в виде родной сестры, Вулфард бросился ей на шею, позволяя себе разрыдаться сильнее, сжимая её кофту до хруста костей в пальцах.
— Тише, солнце, тише, — шепчет та, двумя руками обвивая дрожащего брата.
— Где ты была? Он избивал меня полчаса ногами по голове, душил, одновременно замахиваясь ремнём. Я думал, что умру, эти полчаса были, как вечность!
— Прости, малыш, я не должна была уходить, но и мне досталось. Если бы я не ушла, он бы убил меня на том же месте, — она целует его в висок, укладывая кудрявую голову себе на грудь, чуть покачиваясь из стороны в сторону.
— Что ты опять сделала? Я слышал, как разбивались тарелки на кухне. Ты так кричала, я пытался помочь, я правда пытался…
— Я знаю, родной, извини, что накричала, когда ты явился на кухню. Зачем ты стал кидаться на него, скажи? Ты же знаешь, что если будешь защищать меня, то тебе будет хуже вдвойне.
— От одной мысли, что он замахнётся на тебя ножом, я впадал в истерику. Просто не мог сидеть сложа руки и слушать весь этот пиздец, — всхлипывает Финн на плече, крепче обнимая Эвелину.
Этот зимний вечер выдался излишне суровым, и дело не в погоде. На часах было примерно одиннадцать вечера и ничего не предвещало беды, пока сестра Вулфарда не вернулась домой. Спохватившись, что очередная жертва прибыла не вовремя, наплевав на все указы отца, тот вышел в коридор с ружьем, угрожая, что если девушка не объяснится, то сиюминутно прострелит ей голову. В панике убежав на кухню, она встала за разрушенной барной стойкой, ища глазами, чем смогла бы отбиться от разбушевавшегося мужчины. Тот влетел на кухню спустя пару секунд и сразу же схватил стакан, пролетевший в нескольких сантиметрах от края уха Эвелины. Нескончаемые крики, звуки бьющейся посуды не на шутку напугали пятнадцатилетнего Вулфарда, который, как обычно, сидел в своей комнате, забаррикадировав дверь шатким стулом.
Финн вцепился в отца зубами, налету хватая совершенно случайные вещи, стараясь оставить отца без сознания от удара. Но хлипкому парню, что весил, от силы, пятьдесят пять килограммов, попусту не хватило сил.
— Мне нужно уходить, Финн. И уходить предельно быстро, он не знает, что я вернулась домой после того, как выбросил меня отсюда за шкирку, — девушка ослабляет объятия, но получает взамен наибольший порыв, словно утопающий хватается за спасательный круг.
— Нет, пожалуйста, Эвелина, пожалуйста! Не бросай меня здесь, умоляю, не уходи! Я не выдержу в твоём отсутствии, останься! Я защищу тебя ценой своей жизни, только останься со мной в комнате!
Финн завопил, хватаясь за девушку с такой силой, что от его ногтей оставались характерные отпечатки на бледной коже. Заново начав рыдать, он дёргал её за кофту, лихорадочно мотал головой и затрясся, пуще осинового листа.
— Я же не навсегда от тебя ухожу, малыш. Я вернусь, обещаю. А ты ведь помнишь, что я держу обещания?
***
Слёзы смешивались с хлопьями снега, на покрытых морозным румянцем щеках, заливаясь в рот и стекая к подбородку. Отдышка и замерзающие лёгкие не были помехой, чтобы бежать в полную силу, захлёбываясь зимним, колким воздухом. Хлюпая носом и смазывая подступивший насморк мокрой, продранной курткой, он со всех ног нёсся в сторону многоэтажек.
«Только бы успеть, только бы не это!» — эхом отдавалось в голове парня, пока ноги утопали в высоких сугробах, а от пяток поднимались вихри воздушной, ледяной крупы. Ряд фонарей слабо освещал местность, а серые тучи полностью заполонили собой ночное небо, не давая луне и шанса направить рыдающего Вулфарда на нужный путь.