– Лавруша! Это племянник, что ли, твой? – громко спросила Груня, и голос ее зазвучал, как свирель.
– Племянник! – солидно ответил Лавр.
Груня посмотрела на Вукола своими необыкновенными глазами, и показалось ему, что она смотрит насмешливо.
– Как тебя зовут?
Вукол стоял бледный, глядя в землю, и, как зачарованный, лишился дара слова, ничего не смог вымолвить.
– Ишь ты, ровно царевич какой!
Легкой походкой прошла Груня мимо него и, проходя, опять обожгла его насмешливым взглядом. Она скрылась в лесу, напевая протяжную песню.
– Эх, какая! – сказал Вукол с удивлением. – Похожа на дочь рыбака!
Лавр не понял его:
– Она не дочь рыбака, она Листратовых дочь, у них денег куры не клюют!
Они бросились в воду и поплыли. Потом, задержав дыхание, опустились на дно, открыли там глаза, как прежде делали, и сквозь воду, как сквозь ситец, видели друг друга сидящими на песчаном дне. Потому и называлось прозрачное озеро – Ситцевым. Вынырнули наверх, брызгались и плавали, как лягушки, но из памяти Вукола не выходил образ красавицы; ему хотелось как можно скорее опять увидеть ее и смотреть, смотреть без конца.
В лес въезжала телега с двумя седоками. Лошадью правил мельник Челяк, приземистый, широкий, весь выпуклый, словно ведро-челяк, которым ссыпают зерно. Рядом сидел Елизар. В задке телеги было привязано какое-то сооружение из лубка и проволоки.
Когда телега въехала в лес, мельник остановил лошадь.
– Тпрр!.. залезайте, пострелята, на Проран едем!
Ребята вскарабкались в телегу, и она задребезжала по знакомой лесной дороге.
Вслед за телегой группами шла молодежь – парни и девки, как всегда в праздник. Мельник постучал по лубку и сказал смеясь:
– Мотовило-готовило по прозванью «фир» – у ней много дыр!
Дети засмеялись, хотя и не поняли замысловатых слов Челяка.
– Ковер-самолет! – улыбаясь, добавил Елизар и, обернувшись к Челяку, продолжал прерванный разговор: – Удастся ли, нет ли, но нет никакого сомнения, что наука добьется своего и человек будет летать, как птица…
Мельник потеребил окладистую каштановую бороду и озабоченно нахмурил косматые брови. Старый казинетовый пиджак его был насквозь пропитан мучною пылью.
– Наука! – насмешливо покряхтел он, подпрыгивая на ухабах, – а где ее взять мужику? До всего своим умом доходишь!.. Я спокон веку – мельник: гляжу на шестерни, на весь мельничный состав, гляжу, как мельница крыльями машет, а улететь не может!.. и вот явилась мысль! Двадцать лет строю, но не могу достигнуть… помощи нет ни от кого! Моя машина – это только первый опыт, модель… недостатков у ней – непочатый край… слов нет, испытывал я ее – с мельницы спускался – плават! а теперь через Проран могу…
Он помолчал, кряхтя и опираясь жилистыми руками о края телеги. Сгорбившись, походил на птицу, готовую взлететь.
– А ты что строишь? – помолчав, спросил он Елизара.
– Строил давно самокатку, бросал и опять принимался… Хочу теперь опять попробовать… Ты вот мельник, а я на заводах с младости работаю… видал много моделей. Модельщик я… Заглядывал в книги… Оказывается – физику надо знать: без эфтого знания стукаешься лбом обо все, как слепой…
– Вот то-то и оно: как жук на нитке…
– Но главная моя мысль не в эфтом!.. другая, высшая, большая мысль! – вздохнул Елизар.
– Какая?
Елизар тряхнул кудрями, помолчал и сказал, понизив голос:
– Паровой самолет – вот мысль!
Мельник взмахнул руками, всплеснул ладонями, чуть не вывалился из телеги и опять уцепился за наклеску. Потом, тоже понизив голос, прошептал:
– По совести скажу тебе, и я бьюсь! Не выходит! Заминка!.. Не по себе дерево рубим…
– Молчи! – досадливо прервал Елизар. – Опыты нужны! опыты! Пройдет, может, тысяча лет, не только самолет выдумают, а вся жизнь изменится, перевернется весь мир… всю работу будет исполнять машина, а человеку останется только один – самый высший труд – мысль!.. Ты вспомни, оглянись назад, чего человечество достигло? Давно ли пошли пароходы и паровозы? А ведь до эфтого только в сказке Иван-дурак по щучьему веленью на печке-то ездил!.. Над англичанином Фультоном, который паровик приспособил, смеялись все, никто не верил, никто не поддержал, с голоду помер гений!.. А вышло по ево!.. И конечно – вместо ковра-самолета – полетит паровая машина! Полетит! В эфтом нет никакого сомнения!.. И на самокатках будут ездить очень даже в скорое время… но когда-нибудь откроют и вечный двигатель!