– Ух ты, вы, парни, даже увольняете стильно, да? – заметила я.
– Прошу прощения? – темные с сединой брови мистера Джорджа поднялись наверх.
– Вы же увольняете меня, так?
Мужчина усмехнулся.
– Конечно же, нет. Вы одна из лучших координаторов волонтерской службы, что я видел за все годы управления кампанией.
Внезапно я почувствовала стыд за свою реакцию: моментальное переключение на параноидальные умозаключения было одной из худших черт моего характера.
– Извините. Просто... никто из работников нашего уровня никогда вас не видит, и совсем немногие приходили на встречу с вами. Я не могла предположить ничего другого, кроме увольнения.
– Нет, мисс Монро, Вас никто не собирается увольнять.
– Тогда, что происходит?
– Сенатор Каллаган хочет кое-что обсудить с вами в частном порядке.
– Что за херня? – от удивления я потеряла управление над своим языком. Меня тут же прострелило раскаяние, а щеки запылали. – Простите за мой язык. Это все так неожиданно.
Мистер Джордж только засмеялся.
– Все в порядке, мисс Монро. Иногда я тоже перестаю следить за речью.
Сложно было представить мистера Джорджа менее благопристойным.
Мои ноги в Чу затряслись. О чем сенатор Каллаган мог хотеть со мной поговорить? Часть меня хотела видеть стакан наполовину полным, то есть, что-нибудь в духе продвижения по службе в штабе кампании, но пессимиста во мне было гораздо, гораздо больше, особенно в такое паршивое утро, как сегодня.
Внезапно по позвоночнику расползлось леденящее чувство. Хотя я почти каждый день сражалась со своей самооценкой, как и любая другая женщина, в глубине души понимала, что выгляжу вполне достойно. Что если сенатор Каллаган увидел мое фото и решил, что я ему сгожусь? И пусть он был хорош для своего возраста, я бы ни за что на свете не согласилась использовать секс для продвижения карьеры.
В этот момент я начала напевать себе под нос «He Had It Coming» из мюзикла «Чикаго». Учитывая то, что всю среднюю и старшую школу я была занята в театре, то часто напевала мелодии из шоу, когда нервничала. Как правило, выбранный мотивчик всегда соответствовал настроению.
Когда водитель распахнул дверцу лимузина, мистер Джордж похлопал меня по спине.
– Перестаньте так нервничать, мисс Монро. Ваша работа не пострадает, и, что гораздо более важно, вы тоже.
Его понимающий взгляд вызвал у меня вздох облегчения.
– Рада это слышать, сэр, – ответила я, падая в лимузин. Я сдвинулась дальше по сидению, чтобы освободить место для мистера Джорджа, который последовал за мной.
Как только мы тронулись в путь, мистер Джордж достал мини-бутылочку «Моет» (примеч. – одна из самых известных марок шампанского) из мини-холодильника.
– Не хотите ли шампанского? – предложил он.
И хотя это наверняка успокоило бы мои расшатанные нервы, я решила отказаться. После чемпионского завтрака, состоявшего из черного кофе и пончиков, вряд ли мой желудок справится с пузырьками. Кроме того, мне понадобится ясная голова, а от алкоголя моя проницательность явно пострадает. Был еще один малопривлекательный факт: шампанское вызывало у меня отрыжку, и последнее, чего мне хотелось, так это шокировать мистера Джорджа после моего и без того хамского поведения.
– Нет, спасибо, – вежливо отказалась я.
Подмигнув, мистер Джордж поставил шампанское на место и протянул мне бутылку воды.
– Просто для сведения, я не пытался вас напоить, чтобы потом соблазнить.
Мои щеки покрылись румянцем смущения, потому что как раз об этом я и подумала.
– Я об этом даже не думала, – солгала я.
– Как раз об этом вы и подумали, как и о том, что согласившись, вы вряд ли успокоились бы перед встречей с сенатором Каллаганом.
– Как вы об этом узнали? – я распахнула глаза.
– Потому что сама идея ехать на лимузине к влиятельному человеку, по общему мнению, выглядит достаточно порочно. Добавить к этому тот факт, что вы – привлекательная молодая женщина, и все становится еще хуже.
– Ну... я...
– Раз уж я смог предугадать ваши худшие опасения, то решил, что пара глотков алкоголя вас успокоит.
– А смогли ли вы предугадать, что я отказалась потому, что из-за шампанского у меня отрыжка? О, господи, я что, сказала это вслух?
– Да, но я понимаю, о чем вы. У меня тоже от него жуткое расстройство пищеварения, – мистер Джордж усмехнулся.
Я улыбнулась.
– Дайте-ка догадаюсь, до работы в штабе вы, наверняка, работали в аналитике.
– Вы хороши, мисс Монро. Я тридцать лет проработал в ФБР. Так что управление предвыборной кампанией – это своеобразный выход в отставку.
– Как по мне, так не очень расслабляющее занятие.
– Это дает пищу для ума, чего я и добивался. Кроме того, у меня есть свободное время между выборными годами, – мистер Джордж развернулся ко мне. – Достаточно обо мне. Расскажите, как хорошо вы знаете Джеймса Каллагана?
На моем лице появилась ухмылка.
– Даже во сне могу перечислить его принципы в отношении внутренней и внешней политики, не говоря уже о статистике его голосов в Сенате.
Мистер Джордж кивнул.
– Примерно так я все себе и представлял. Но меня больше интересует, что вы знаете о нем, как о человеке.
Неожиданный вопрос, но, несмотря на то, что работая в волонтерской службе, я редко интересовалась личной жизнью сенатора Каллагана, это не значило, что мне нечего было сказать. Если и было что-то, чем я могла гордиться, так это чересчур старательная подготовка к любой возможной ситуации.
– Прежде чем пройти собеседование в штабе Каллагана, я немного изучила его биографию.
– И что же вы узнали? – поинтересовался мистер Джордж, потирая свой подбородок.
– Вы хотите, чтобы я рассказала все, что знаю? – нахмурилась я в замешательстве.
– Да.
Что ж, ладно, сами напросились. Втянув в легкие воздух, я начала воспроизводить по памяти, словно зачитывая доклад на уроке.
– Джеймс Торнтон Каллаган родился в Александрии, Виргиния, в 1943 году. Он учился в нескольких военных школах, окончил Вест-Пойнт (примеч. – высшее федеральное военное учебное заведение армии США в городе Вест-Пойнт, штат Нью-Йорк. Является старейшей из пяти военных академий в США), был награжден за службу во Вьетнаме. Отслужив два срока в звании майора, вернулся домой и начал работу в «Каллаган Корпорейшн» – компании, которую с нуля основал его дедушка. Его первая жена Силия умерла через два года после свадьбы. Как и Джон Ф. Кеннеди, в свой первый срок в Сенате он был холостяком. Через десять лет после смерти Силии он женился на Джейн Баррет, состоящей в дальнем родстве со знаменитым семейством Вандербильт, и у них есть трое детей: Джеймс Торнтон, более известный как Торн, Баррет и Кэролайн.
Когда я замолчала, чтобы перевести дыхание, мистер Джордж улыбнулся.
– Впечатляюще, мисс Монро.
– Благодарю, сэр.
– Пожалуйста, не называйте меня «сэр». Просто Берни. – сказал мужчина и покачал головой.
– Хорошо, Берни.
Когда лимузин остановился, я выглянула в окно, обнаружив, что мы остановились у возмутительно роскошного отеля Джефферсон. Я была здесь лишь однажды, когда присутствовала на благотворительном приеме члена палаты представителей Грегсона. Водитель открыл дверь, и мы с Берни вышли. Заметив мое прихрамывание, Берни опустил взгляд на мой покалеченный Чу.
Под его недоуменным взглядом, выпалила:
– Это случилось сегодня утром. Я пыталась починить их, когда вы вошли.
– Все в порядке, мисс Монро. Когда мы поднимемся в люкс Джеймса, вы можете отдать обувь на починку одному из его сотрудников.
– О, нет, не стоит, – воспротивилась я, когда мы входили в лифт.
– Я настаиваю, – Берни лишь улыбнулся.
– Спасибо. Я это очень ценю, – сказала я, решив, что дальше спорить бессмысленно.
Мои Чу проживут еще один день!
Берни воспользовался особой ключ-картой, и лифт начал подниматься к пентхаусу. За раскрывшимися дверями нас встретил черно-белый мрамор пола и сверкающие люстры, и я едва смогла удержать свою челюсть от падения. Сложно представить, на что похожа «обычная» жизнь в подобной роскоши. Если это было лишь временное пристанище, то учитывая источник благосостояния сенатора Каллагана, каким же должен быть его собственный дом? Наверняка у него был даже не дом, а особняк.