– И что – позже?
Лена пожала плечами.
– Не нравится, что ли? – спросила Катя.
– Ага. Простенько как-то. Или слишком вычурно. Надуманно. Стишки, а не стихи, понимаешь? Рифма есть, а поэзии…
Катя насмешливо хмыкнула. Лена печально сказала:
– Талант нужен, только кто ж его знает, что это за зверь, есть он или нет…
Девочки помолчали. Свернув во двор – они жили в разных подъездах одного дома – Катя сварливо попросила:
– Все равно прочти, что ты там сегодня наваяла!
– Думаешь, наизусть помню?
– Разве нет?
– Ну, пока не закончу, помню, потому что мучит, – неохотно признала Лена. – Слова цепляются одно за другое, притираются, мешают, пока… не встанут на места.
– А когда встанут? – с любопытством спросила Катя.
– Тогда забываю. Тогда другое в голову лезет. Что-нибудь новое. Даже иногда не заснуть, представляешь?
– Нет, не представляю, – буркнула Катя. Остановилась у своего подъезда и сердито спросила: – Значит, не прочтешь?
Лена неохотно полезла в сумку. Долго копалась, выуживая нужную тетрадь. Вырвала лист и протянула подруге:
– Вот. Сама читай.
– Ничего себе – накалякала! – ахнула Катя. – Тут же черт ногу сломит!
Лена заглянула через плечо и угрюмо подсказала:
– Это… черновик. Ты на другой стороне смотри, я там набело переписала.
Катя перевернула лист и пробормотала:
– Это уже на что-то похоже, хотя почерк у тебя… Как курица лапой, вот честное слово!
Лена хрипло откашлялась. Она то краснела, то бледнела от волнения, ожидая суда подруги.
Катя небрежно прочла вслух:
– Новый год в России! Это, я так понимаю, название.
Лена кивнула и жалко улыбнулась.
– Э-э… ну, что там у нас? Ага… читаю с выражением:
Лена разжала кулаки и машинально посмотрела на ладони: следы ногтей выделялись отчетливыми полумесяцами.
– Ну… как? – прошептала она.
– Ничего вроде бы, – Лена легкомысленно помахала в воздухе листком. – Только я пока не очень поняла, мне нужно дома спокойно посмотреть. И прочесть еще раз, не спеша. Хорошо?
– Ну… ладно.
– Тогда пока!
Глава 4
Папка на рабочем столе
Катя вяло ковыряла вилкой в тарелке, аппетита совершенно не было. И настроения идти в школу не было, одно радовало: сегодня пятница, завтра-послезавтра выходные. Слава Богу, с середины декабря отменили занятия по субботам, школа готовилась к новогодним праздникам, слишком много времени занимали репетиции.
Катя подошла к окну и хмуро улыбнулась: наконец-то падал снег. Редкие крупные хлопья тяжело опускались на влажный подоконник и практически сразу таяли. И на асфальте снег не хотел лежать, зато траву на газонах словно крупной солью посыпали. Никак в этом году не устанавливались морозы, а ведь уже восемнадцатое число…
Катя прижалась лбом к прохладному стеклу и подумала, что не помнит такого несуразного декабря. Приближение Нового года почти не чувствуется, хотя город старательно украшают, на площадях и у всех крупных магазинов установили живые елки, все-таки через неделю католическое рождество, его полмира отмечает.
В родительской спальне что-то с грохотом упало, Катя оглянулась и пожала плечами: мама с папой в последнее время вели себя странно. Все время запирались у себя и о чем-то спорили, мама даже плакала.
Катя вначале переживала, у Риты Сандуленко недавно разошлись родители, а вдруг…
Рита рассказывала: они почти полгода перед разводом ругались. Мать вечерами рыдала, а отец не всегда приходил ночевать, а если и возвращался домой, то очень поздно, и они сразу же начинали скандалить. Рита учиться хуже стала, с ума сходила, чувствовала себя виноватой непонятно с чего. И не знала, с кем хочет остаться – с отцом или матерью. А ее никто и не спрашивал! Просто однажды отец исчез на целую неделю, в квартире стало тихо-тихо, словно кто-то умер. А потом мама сказала, что они развелись. Цивилизованно. А с папой Рита может встречаться на «нейтральной» территории. А где она, эта нейтральная территория? Весь мир, получается, кроме Ритиного дома. И отец затерялся на этих квадратных километрах, будто его никогда и не было. И Риту в самом деле нашли в капусте, как заверяли в раннем детстве. Лучше б и правда – ее аист принес!
Катя, прислушиваясь вечерами к сердитым родительским голосам, чуть не заболела, так ей было страшно. И позавчера не выдержала: взяла и зашла в спальню прямо во время очередной ссоры. И закричала, размазывая по лицу злые слезы: