Следом шаг к нам сделал рыжий парень, стоявший рядом с блондином, но его опередил другой, и крашеный отступил, зыркнув на того исподлобья. Подошедший был высоким и крепким. От него, как и от Чан Мина, веяло силой, но он не казался перекачанным. Копна иссиня-черных волос, прямые брови и мужественное широкое лицо. И – неожиданно – родинка на щеке. Со Ю Джон. Я знала, что запомню его.
Ю Джон поздоровался сдержанно, но вежливо. А следом подошел рыжий. Не прекращая жевать, он представился, перемежая слова чавканьем. У меня живот скрутило от голода. Нам Тэк Бом. Неприятное имя, как и он сам.
Один за другим представились все остальные. Большинство казались абсолютно равнодушными. Кланяясь нам, одни зевали, другие чесались, третьи ковырялись в носу. И конечно, спали на ходу. Искренне радовались нашему приезду, похоже, только мимимишки. Они подошли последними, и мы узнали их имена: Чон Су А и Кан Ха Енг. Джи Хе попросила их до завтрака провести для нас экскурсию по лагерю, и девушки охотно согласились.
Я решила, что на этом общий сбор был окончен, но не тут-то было. Джи Хе объявила начало «Церемонии приветствия», и все присутствовавшие разом выстроились в ряд спиной к нам. Заметив, что мы с Катей все еще стояли на крыльце, Джи Хе поманила нас рукой. Мы пристроились к остальным.
Только теперь я заметила фотографию в широкой деревянной раме, закрепленную на информационном стенде с противоположной стороны двора. С портрета улыбался пожилой мужчина с густыми, но абсолютно белыми волосами. Его улыбка напоминала мышечный спазм: улыбался только рот, а взгляд с прищуром из-под толстых, словно мохнатые гусеницы, бровей в тусклом свете фонарей казался хищным.
– Каждый день в лагере начинается с того, что мы приветствуем нашего лидера – Ким Тэ Хо, основателя молодежного движения и нашей общины, – пояснила Джи Хе, указывая на портрет. – Сегодня вы присоединились к нам впервые и поэтому пойдете в конце. Просто повторяйте за остальными.
Мы с сестрой наблюдали, как каждый из присутствовавших вслед за Джи Хе по очереди подходил к стенду с фотографией и кланялся в пояс.
– Вполне себе по-корейски, – шепнула мне Катя, – кланяться фотке!
Мы с сестрой подошли последними. Под взглядами остальных мы обе поклонились портрету, и Катя отрывисто хихикнула. Джи Хе сверкнула на нас негодующим взглядом, но промолчала. Мне стало не по себе.
«Церемония приветствия» завершилась, и нас ждала экскурсия по лагерю. Су А и Ха Енг начали ее тут же, у стенда. Рядом с фотографией был закреплен лист ватмана, расчерченный по дням недели. Расписание. Узким ровным почерком Джи Хе заполняла графы ежедневно, распределяя время на занятия танцами, тхэквондо и английским языком. Все классы вел кто-то из живших в лагере, и каждый день расписание менялось. Свободного времени почти не было. Уже сейчас все были чем-то заняты: одни подметали территорию лагеря, другие ходили по ханокам, собирая постельное белье для стирки, третьи помогали на кухне.
Постройка, которую занимала кухня, была оформлена в традиционном стиле и стояла в паре десятков метров от жилых домиков. От ханока, в котором нас поселили, она отличалась лишь большим размером и стеклами, заменявшими рисовую бумагу на окнах. Столовая находилась здесь же, в смежном помещении.
Здание опоясывал плотный ряд массивных глиняных чанов – несколько таких же я видела во дворе, рядом с нашим ханоком. Ха Енг рассказала, что в них хранятся заготовленные впрок соевый соус, соевая паста и кимчи. Значит, накануне я не ошиблась, уловив знакомые запахи. Теперь, когда я ощутила их вновь вперемешку с ароматами, тянувшимися с кухни, живот зашелся протяжным урчанием. Катя понимающе взглянула на меня – мы обе толком не ели уже почти сутки.
Рядом с кухней располагались склад продуктов и медпункт. Эти два здания отличались от других: вместо крыши-пагоды с загнутыми кверху углами у них были обычные покатые крыши, покрытые черепицей. Поодаль стояло здание администрации, в котором, как рассказала Су А, находился кабинет Джи Хе. Она жила там же, в небольшой пристройке. Все остальные размещались в ханоках таких же, как наш, – в каждом по два человека.
Последним мы увидели деревянный барак душевых, к которому примыкала прачечная. Он располагался сразу за кухней. До завтрака еще было время, и мы с Катей решили провести его в душе.
Хлипкая дверь с защелкой-крючком, запах отсыревшего дерева, выцветшие клеенчатые шторки и неровный напор прохладной воды – но и это казалось счастьем после наших ночных приключений. Су А выдала каждой из нас по четыре свежие футболки с надписью: «Молодость – сила будущего». Все в лагере носили такие, как она объяснила, «чтобы почувствовать наше единство». Я сомневалась, что футболка способна помочь, но спорить не стала.