— Живой студент? А?
Голова раскалывалсь. Он потрогал голову. Мокро. Кровь. Но хоть живой.
— Зачем ты от нас убегаешь? Мы же хорошие, — сказал долговязый Дрищ. — От нас не надо убегать.
Он мерзко захихикал. А потом снова заржал. И все следом заржали. Иго-го-го, как лошади. Пахом оглядел четверку с ненавистью. Отвернулся.
— Ух, как мы смотрим, — сказал маленький, которого звали Макс. — Смотрите, как он нас смотрит.
Макс наклонился и почти носом к носу пристально посмотрел Пахому в глаза. Пахому стало неприятно. Он опустил голову.
— Тебя как зовут? — спросил Филипп. — А?
— Какая разница! Тебе зачем?
— Ты не хочешь с нами знакомиться? — удивленно произнес Филипп. Но удивление было наигранным. — Мы тебе не нравимся? А?
— Но он же студент, ученый, — сказала девица. Ее звали Саней. Она была в очень узких джинсах и в футболке.
— С академиками за руку здороваются. Да?
— Ой! Я забыл! — воскликнул Филипп. Он надул щеки и с громким звуком, который издают в туалете, сдул их. — Он же у нас академик! А мне лапу пожмешь, академик? А?
Он протянул Пахому узкую ладошку. Ногти у него были длинные с черной бахромой грязи. На безымянном пальце кольцо.
Пахом с ненавистью посмотрел на его ладонь, почти девичью. И отвернулся, показывая, как он их презирает и ни в какие игры с ними играть не будет, как бы они их ни навязывали. Пошли они куда подальше!
— Ладно! — сказал Филипп. — Давайте оприходуем академика! А?
Дрыщ подошел к Стасу. Он стал снимать с него джинсы. Стас простонал и тут же получил по морде. Дрыщ оттянул его голую задницу и спросил, оглядывая всех:
— Ты будешь первым, Филипп? Как обычно?
Филипп расстегнул ширинку и стал дрочить член. Потом пристроился сзади к Стасу и стал его насиловать. Все ржали. Иго-го!
— Суки! Ублюдки! — прохрипел Пахом. И тут же больно получил по морде от Дрыща. А потом еще.
— Здорово мы его на хор поставили! — заржали они после изнасилования. — Иго-го!
— А ты Санька будешь? А?
— Буду! — кивнула девица и стала насиловать Стаса пустой бутылкой. Потом ей надоело. Она зашвырнула бутылку в кусты.
Стас валялся весь в крови и тихо стонал.
— Он там не сдох? — спросил Филипп. — Посмотрите!
— А тебе что его жалко, Филипп?
— Жалко у пчелки. А пчелка на ёлке.
Филипп приблизился к Стасу и занес ногу, чтобы пнуть его по лицу. Неожиданно Стас дернулся и вцепился зубами в его ногу. Филипп бешено завопил и стал колотить Стаса кулаками по голове. Остальные бросились ему на помощь и забыли про Пахома, который стал медленно подниматься.
— Беги, Пахом! — прокричал Стас. — Они тебя тоже. Беги!
Последнее, что увидел Пахом, как Филипп перочинным ножиком колет Стаса. Пахом побежал. Сзади утихал хохот.
5. В ЗАПАДНЕ
Он выскочил на перрон. Ни души! Да что же это такое? Пахом понесся к переходному мостику. Там должны быть люди!
Когда он уже был наверху, услышал голоса снизу:
— Вон он! По переходке бежит!. Дрыщ! Давай по путям! Тогда он от нас не уйдет! Мухой!
Черт! Что же он так лохонулся? Теперь он в западне. И почему ни души кругом? Где менты? Поезда? Где люди?
Дрищ заходил по переходке спереди. Троица подпирала сзади. У Филиппа был нож. Санька шла с бутылкой. У Дрища была увесистая палка, у Макса арматурина. Шансов у Пахома не было никаких. Разве что сигануть с переходки и разбиться о рельсы. Может быть, так и стоило сделать, зная, что его ожидает впереди от этих беспредельщиков? Первым приблизился Филипп, ухмыляясь.
— А ты быстро бегаешь! Спортсмен что ли? А?
И ударил его кулаком по лицу. Удар был не очень сильный. Но Пахом почувствовал, как из носа потекла теплая кровь, стекая на подбородок и капая на одежду. Он провел ладонью по лицу.
— Ребята! Что я вам сделал? — простонал Пахом. — Отпустите меня, пожалуйста! Прошу!
Все заржали. Иго-го!
— Тащи вниз! На то же место! — скомандовал Филипп. — Мухой!
Они подняли его, встряхнули и потащили вниз с переходки. Уже была ночь. На перроне ни души. И поэтому опасаться им было нечего. Они снова оказались в парке на том же самом месте. Ярко светило луна. Как поется, «и такой на небе месяц, хоть иголки собирай!» Стас лежал возле кустов и не шевелился. Возле него темная лужица. Пахом смотрел на нее, не отрываясь.
— Вы что его убили? — прошептал Пахом. — Вы что наделали?
— А он меня укусил, — сказал Филипп. — Целый клок мяса выдрал! Вот смотри! А?
Филипп задрал брючину. Пахом отвернулся. И плюнул.
— А если он бешенный? А бешенных псов надо уничтожать! А?