Я был в полнейшей панике — как можно реагировать так на собственного ребенка? Нет мне никакого оправдания, но факт остается фактом — каменная эрекция и похотливое желание этого тела. К счастью, дальнейшая суета с багажом — регистрацией — досмотром немного отвлекла от депрессивных мыслей и помогла «успокоиться» члену.
Впрочем, в самолете снова стало хуже. Кристина щебетала не переставая, вываливая свои новости и подробности жизни, которые не уложились в созвоны. Я старался глядеть в сторону, но дочка разворачивала мою морду нежными пальчиками, и мой взгляд невольно соскальзывал к вырезу довольно откровенной маечки или краю юбки, щедро оставляющей обнаженными стройные бедра. Морально я был в полном раздрае — с одной стороны безумная радость от встречи после долгой разлуки со своей девочкой, с другой — полное психологическое уничтожение. Впрочем, первое перевешивало, и я был почти счастлив, через силу убедив себя, что смогу сопротивляться противоестественным желаниям… Но в такси на всякий случай сел, против правил, на переднее сиденье.
Домик оказался чудесным — весь в зарослях чего-то экзотического-южного. Внутри вполне современно, чистенько, аккуратно. И самое главное — цивилизация хоть и недалеко, но километровая дорога перекрыта для слишком любопытных отдыхающих внушительным забором с воротами, зато перед домом имелся небольшой пляж с несколькими лежаками и здоровенным зонтиком. Жаль, стремительно наступила южная ночь, и окрестности облазить не удалось.
Кристина рухнула на диван в гостиной, и только слабым голосом попросила бутылку воды.
— Ну, все ясно: слабачка, как твоя мать, — хмыкнул я, стараясь не глядеть на тоненькое, но удивительно женственное тело, вытянувшееся на диване.
Дочка показала мне язык, а я, подав воду, решил охладиться в море — во мне бушевали гормоны, словно у подростка, впервые оказавшегося наедине с красивой девушкой и строящего в мозгу разнообразные картины того, что он с ней будет сделать. Вот я и решил смыть эти картины, недостойные отца по отношению к дочери, пока она без сил растеклась по ближайшей горизонтальной поверхности. Плавательных шорт у меня не было — рассчитывал приобрести их уже здесь, поэтому просто кинул одежду на один из лежаков и полностью голый бросился в темные спокойные воды, лениво накатывающие на берег.
А едва вынырнул, то услышал какой-то вопль за спиной. Я встал на песчаное дно и, обернувшись к берегу, увидел Кристину, обмерев при мысли, что она могла заметить мою голую задницу.
Полная луна в безоблачном звездном небе светила очень ярко, и было почти хорошо видно всё происходящее. А что не видно — то вмиг дорисовывало воображение…
Моя дочь завизжала, увидев, что я повернулся:
— Папка! Ты — предатель! Пошел купаться без меня!
А потом быстро освободилась от верхней одежды, но к моему ужасу на этом не остановилась и избавилась от бюстгальтера и трусиков! Деталей и подробностей было не рассмотреть в какой-никакой темноте, но… Но сам факт обнаженного стройненького тела с отчетливыми девичьими грудками, которые подчеркивались кружками сосков, бросил меня в жар, бурно перетекший в низ живота. Не успел я ничего предпринять, как Кристина взвизгнула:
— Как классно! Можно купаться голышом!
И подняв тучу брызг, бомбочкой ухнула рядом со мной, чтобы буквально через мгновение обвить меня руками и ногами. Я буквально заледенел, несмотря на парную водичку, не в силах пошевелиться. Вот что мне было делать? Объяснять, что обниматься обнаженными с родным отцом — несколько за гранью? Но она была так непосредственна в своей радостной невинности, что читать строгие нравоучения тоже казалось сейчас кощунством. Начать силой отдирать ее от себя? Но она так вцепилась в меня, что любые телодвижения будут сильно напоминать секс! А ощущение прижавшихся упругих девичьих грудок с чувствовавшимися на моей коже твердыми сосками, давление голенького лобка на живот — все это привело уже к тому, что по совершенно независящим от моего мозга причинам член распрямился, мигом достигнув полной эрекции. Я крепко сдавил талию дочери ладонями, молясь, чтобы она не коснулась промежностью головки, раскаленной так, что, казалось, вода вокруг нее сейчас зашипит, испаряясь. А она, смеясь, приплясывала, иногда отстраняясь, как могла в тисках моих пальцев — похоже, ей нравилось, как ее молодые груди плещут о поверхность воды. Что, блядь, отнюдь не добавляло мне душеного равновесия!