— Папка, — вдруг пискнула Кристина, — ты сейчас выдавишь все внутренности из меня, как из тюбика!..
Я ослабил хватку, испугавшись, что делаю больно свой дочке. Слишком ослабил. Большая ошибка! Ее стройное тело чуть соскользнуло и… ткнулось чем-то нежным и бархатистым о деревянный кол.
Глаза Кристины распахнулись во всю ширь. Возникла неловкая (хотя это слово совершенно не описывает моего состояния, похожего на то, что, должно быть, испытываешь, падая в пропасть) пауза, и дочка, мгновенно посерьезнев, прошептала чуть громче шелеста прибоя:
— Это то, что я думаю?
У меня в мозгу пронеслась… нет, не вся моя жизнь… а вся вереница оправданий, которые можно придумать в этой дикой ситуации. Но ни одно из них не прозвучало бы хоть как-то правдоподобно. Походу наши отношения сейчас будут испорчены навсегда. И тут…
И тут дочка вдруг пробормотала:
— Папка, папочка, какой же ты у меня классный…
И впилась в мои губы жадным поцелуем! Я, охренев вконец, совершенно автоматически ответил, отстраненно подумав: «Кристинка где-то научилась отменно целоваться. Интересно, а все остальное она так же великолепно делает?.. Ох, мудила!.. О чем ты думаешь, целуясь с собственной дочерью?». А та уже елозила свой киской по стволу, заставляя меня мучительно собираться с силами, чтобы остановить этот беспредел… такой сладкий и удушающе прекрасный беспредел!
— Он у тебя горячий и твердый!.. — задыхаясь, проворковала Кристина, на миг оторвавшись от моих губ.
Я понял, что пропал окончательно, когда телодвижения дочери привели к тому, что член самым навершием нашел узкую дырочку, по ощущениям уже изрядно раздвинув половые губки. Все! Невозможно остановиться! Тем более, что девушка на моих руках постанывает и двигает попкой, явно желая заполучить мужской половой орган целиком.
— Папочка, — между заполошными вздохами шепнула Кристина, — я еще девочка…
Блядь! Ох, за что мне это? Как сдержаться распаленному донельзя мужчине, кол которого, жесткий, словно железный, уже почти проткнул желанную добычу? Все же я сумел купировать свой порыв и попытался отстранить безумно сексуальное стройное тело. Не тут-то было! Дочка еще крепче сдавила меня кольцами рук и ног:
— Пап, ну что ты как маленький? Чего испугался? Просто предупреждаю… А-ах…
Это я, не в силах больше терпеть сладкую муку, разом порвал девственную плеву, послав свой член в узкую глубину стройного тела. Вот и все, моя сладкая дочурка теперь женщина, и именно я самым непосредственным образом к этому причастен, как бы это чудовищно не звучало. Или небывало восхитительно… Я был предельно возбужден и, пожалуй, счастлив — все мысли о неправильности инцеста были смыты ощущениями члена, стиснутого узкими стенками недавно девственного влагалища, этой упругой влажной дырочки. Так же соленая вода сейчас смывает и уносит в темной глубине развевающиеся облачка крови, тающие дымкой там, где мы соединились наиболее тесно.
На какое-то время Кристина застыла, крепко зажмурив глаза и раздувая крылья аккуратного носика. Я даже распереживался, что ей очень больно, а мои эгоистичные мысли — только о том, как моему члену сладко в моей девочке, и как бы продолжить, чтобы ему было еще чудеснее. Но наконец ее отпустило.
— Фух… Какой же он толстый!.. Кстати, не так уж и больно, просто неожиданно! Предупреждать же надо!
— Если предупреждать, то могло бы быть больнее. Поверь моему опыту.
— Не знала, папка, что ты у меня завзятый целколоматель!
На самом деле, девственница в моей не слишком количественно богатой половой жизни была всего одна (ну, кроме дочери теперь, конечно) — в школе. И я до сих пор не понимаю, как тогда у нас вообще что-то получилось, ведь это был первый раз и мой тоже… Но в мужских компаниях я не один раз слышал именно о таком подходе — резко, сразу и неожиданно. Ну, конечно, если партнерша уже хорошенько «подготовлена».
Не желая продолжать сюрреалистическую пикировку с насаженной на член собственной дочерью, я накрыл ее губы ртом, и мы принялись целоваться. При этом стройное тело потихоньку начало елозить, и вокруг наших сплетавшихся тел возникло мини-волнение, сносимое прибоем к берегу. Я держался на остатках воли — оргазм приближался, поэтому я оторвался от сладких губ:
— Кристиночка, я… кхм… уже и минуты не продержусь… Если ты понимаешь, о чем я… Поэтому…
Я попытался отстранить дочь, чтобы не кончить в нее, сам мучительно размышляя, как завершить процесс — попросить дочь подрочить или самому… В любом случае даже такой эрзац-оргазм походу будет самым ярким в моей жизни. Но Кристина всё решила по-своему.