Я действительно быстро закрыл глаза, чтобы не поддаваться искушению созерцания упругих аккуратных грудок и женственных бедер.
— Ой, что это?
Кристина замерла, потом размашисто подвигала попкой из стороны в сторону. Я покраснел во второй раз в жизни. А она соскочила на середину кровати, попытавшись сдернуть с меня одеяло, в которое я намертво вцепился, подтягивая его к подбородку — бороться с искушением было все труднее, но я не мог себе позволить второй раз трахнуть собственную дочь (хотя мне этого и хотелось так, как ничего и никогда ранее). Новое извращенное грехопадение было для меня, обычного в общем-то обывателя, совершенно неприемлемо.
— Папка! Ты же понимаешь, что я все равно добьюсь своего!
Кристина продолжала тянуть одеяло. А потом вдруг попросту отбросила его мне на голову! Пока я бестолково пытался вновь накрыться, путаясь в складках, она воскликнула:
— О-о! Я слышала об этой мужской особенности утром! Кстати, всегда мечтала попробовать…
И… и я почувствовали, как раскаленную твердую головку обхватывают нежные губы! Мне стало понятно, что я проиграл, и после того, как дочь отдалась мне в воде, дошло и до того, что я улетаю от наслаждения минета в ее исполнении. Одеяло наконец сдалось, сброшенное на пол, и мои глаза просто впились в зрелище сладких губок, скользящих колечком по увитому венами стволу.
— Пап! — оторвалась дочь от умопомрачительного занятия, сделав бровки домиком и на мгновение выпятив нижнюю губку. — Только, сам понимаешь, я не знаю, как правильно делать это, так что, поправляй, если у меня будет плохо получаться.
И снова порывисто насадилась ротиком на мой член.
О чем это она? Это самый божественный минет, который я получал в жизни! Жена так не умела и не научится никогда!
Рот Кристины был на удивление тесен, словно узенькое влагалище маленькой девочки, коих я так люблю ебать мысленно.
Дочка, увлеченно отсасывающая у меня, так и не оторвалась от предмета своей страсти даже тогда, когда я заставил ее перебросить колено через мое лицо. Ее чуть влажные, аккуратные половые губки оказались перед моим взглядом, заставив задохнуться от восторга, и я, сжав твердые, шелковые ягодицы в ладонях, приник к щелке ртом. И наградой мне, вдобавок к чудесным ощущениям от ее губ, любовно обслуживающих мой член, стало благодарное взмыкивание. Не знаю, сколько времени мы провели в позе 69, но оба уже задыхались от эмоций — я вкладывал весь опыт в управлении чувственными грудными стонами и протяжными вздохами: то вылизывал шелковистые лепестки широким языком, то теребил их самым кончиком, то забирал в рот и ласково посасывал, то пытался проникнуть в глубь дырочки, но особенно частое внимание уделял чувствительному треугольничку, отчего Кристина вскидывалась, но затем с голодным урчанием снова набрасывалась на член. То, что у нее не было опыта, вполне компенсировалось энтузиазмом и чутким повторением моих движений. Поэтому мы вскоре «работали» в унисон: ее язычок лопаткой проходился по всему дико напряженному стволу, а когда я менял направление усилий, то, став остреньким, порхал по головке. Ну, а если я проникал внутрь ее киски, то по моему члену вновь скользило колечко губ, всё плотнее и интенсивнее.
Наконец, я сгрузил стройное, бурно вздыхающее тело рядом и был готов навалиться на него, как вдруг Кристина между шумными вздохами простонала:
— Нет, примерно это у нас уже было! Давай так…
И она, извернувшись, встала раком, предоставив мне жадно оглядывать ее прогнутую спинку, упругую попку и, конечно чуть раскрывшуюся, влажную раковину с лучиками ануса над ней. При этом ее ступни вытянулись параллельно постели, как это делают порнозвезды.
— Пап, я встала правильно? — повернула она мордашку ко мне. — И красиво?
— Ты у меня в любом случае самая лучшая и красивая!
— Ну, пап! Я хочу возбуждать тебя всеми способами!
— Ты все делаешь как надо.
Я принялся покрывать тугую шелковистую попку поцелуями, но дочка не позволила мне отвлекаться от главного:
— Пап, да блин, давай уже!
Я, по=моему, и сам нетерпеливо подрагивал в такт собственному члену, чуть ли не вибрирующему в жадном стремлении, поэтому не заставил себя долго упрашивать и втиснул неимоверно разбухшую головку в узкое влагалище. На несколько мгновений мы замерли, наслаждаясь тугим взаимопроникновением и почти одинаково отдуваясь. Затем я начал осторожно двигаться, все глубже загоняя член в свою любимую дочь, постанывающую и даже пытающуюся подмахивать. Все мои опасения и моральные установки слетели с меня, как шелуха. Да, отец ебёт собственную дочь, но какое же это удовольствие — овладевать самым любимым существом на свете!