— При том, Тьеррина! Все смотрят на меня как на одноногого драгоникса. Из-за того, что моя сила не проснулась, меня никто не принимает всерьез. Даже при том, что я теперь Нодарский, Нодарский я только наполовину, потому что пока у меня за спиной не раскроются крылья, пока я не почувствую свою магию, я всегда буду недодраконом. Никто, конечно, в лицо мне такого не скажет, но все будут думать. Да что там, даже ты сейчас думаешь именно это!
— Ты менталистом заделался? — уточнила я. — Если так хорошо знаешь мои мысли! С чего ты вообще взял, что я могу подумать о тебе такое?!
— С того, что ты теперь одна из них. И уезжать ты отказываешься, потому что считаешь, что я не справлюсь! Как всегда считала! А я, между прочим, не меньше тебя хочу найти тех, кто это сделал! И восстановить наш род! — все это Сириан выдохнул мне в лицо и уже развернулся, чтобы уйти, но я перехватила его за руку.
— Я волнуюсь за тебя, идиот! — рявкнула я, уже не особо беспокоясь о том, что нас кто-то может услышать. — Если враги Кристана и Нодарских снова захотят к тебе подобраться, ты даже не сможешь увидеть их под личиной, а я смогу!
— Что и требовалось доказать.
— Сириан! Ты хоть понимаешь, с чем мы имеем дело?
— А ты хоть понимаешь, что это значит для меня? Или ты единственная, кому можно переживать из-за родителей. Ты их не помнишь, а я… я просто никогда их не видел. У меня даже шанса не было! Из-за тех, кто просто уничтожил всех Нодарских.
— Вот именно! Если что-то случится с тобой, я никогда себя не прощу!
— А если с тобой? — Сириан вплотную шагнул ко мне. — Ты — женщина, Тьеррина!
Мне захотелось его стукнуть. Больно.
— Это значит, что я ни на что не способна?! — мигом взвилась я. — Или что мне надо сидеть и вышивать крестиком?! Или быть исключительно секретарем?
Мой брат неожиданно усмехнулся:
— Ну что? Теперь поняла, что чувствую я?
До меня даже не сразу дошло, что он это сказал нарочно, а когда дошло…
— Ай, — выразительно сказал Сириан, когда я стукнула его кулачком в грудь. Правда, мигом стал серьезным: — Я прошу тебя позволить мне остаться, потому что для меня это не менее важно, чем для тебя. Ты должна мне доверять, Тьеррина, ты должна верить в меня! Потому что если не ты, то кто? Ты говоришь, что ко мне могут подобраться, а я не замечу. Но убийцам не обязательно быть метаморфами. Существует множество способов уничтожить кого бы то ни было, и я должен уметь себя защитить! Себя, тебя, наш род, Кристан и кого угодно. Я поступлю в ТРНДу…
— Как она расшифровывается, кстати?
— Тайная Расследовательная Национальная Драконья Академия, — хмыкнул Сириан, — там вся программа заточена под выживание и безопасность. Я уже говорил с ректором…
— Ты основательно подготовился, да? — закусила губу я.
— Ты даже не представляешь, насколько. Кстати, ты никогда не задавалась вопросом, почему Фабиан не Кристанский, а Фламенский?
Вот тут я слегка подвисла. И правда, короли, королевы, принцы и принцессы драконов носят фамилии стран, в которых они родились. Поэтому вопрос брата поставил меня в тупик.
— Фи, герцогиня, — задрал нос этот умник, — потому что Фламения — древнее название земель Кристана, в переводе с древнедраконьего «Огненный край», существовавшее еще до первой межрасовой войны, и в год, когда Фабиан родился, шли серьезные переговоры о том, чтобы вернуть королевству это имя. Кристан в итоге переименовывать не стали, а вот Фабиан стал Фламенским.
— Ой-ой, — хмыкнула я.
— Не ой-ой, а учи историю, — фыркнул Сириан.
— Что-то ты поразительно заносчив для того, кто пришел ко мне с просьбой.
Брат замер. И вместе с ним я тоже внутренне замерла. Потому что вдруг осознала, что ему это правда нужно. Потому что, глядя на стремительно повзрослевшего вчерашнего раздолбая, понимала, что он готов. А я, кажется, готова… совершить свой шаг по направлению к счастью.
— Хорошо, — сказала я, сама не до конца понимая, что говорю это. — Я согласна, но у меня будут условия…
— Список напишешь потом, — сообщил этот нахал и ретировался так быстро, что мне оставалось лишь выдвинуться в сторону зала. Состояние эйфории, накрывшее меня после этого разговора, было сравнимо с состоянием, когда мы с Бриной слегка перебрали после моего «увольнения». С одной стороны, было немного стыдно, с другой — тревожно, ведь я решила отпустить брата в самостоятельный полет, а с третьей — я понимала, что теперь между мной и Артуаном не стоит ничего. И от этого чувствовала себя безумно, невыносимо счастливой, свободной, пьяной от чувств.
Поэтому когда мы с Фабианом танцевали первый танец, я пару раз наступила ему на ногу: все время пыталась найти ректора взглядом — и не находила. К счастью, хотя бы не улыбалась невпопад, когда мы объявили о расторжении помолвки по «внутренним не подлежащим оглашению причинам». Не знаю, кто придумал эту формулировку, но мне было все равно. Едва я стала свободна от нашей фиктивной договоренности, спросила у первого попавшегося слуги с подносом: