Паспортный контроль, как ни странно, был пройден без эксцессов, и после получения багажа они вышли в гулкую зону прилетов. Инга сверилась с выданной в турагентстве распечаткой, однако логотип фирмы, маячивший неподалеку, опознала без труда. Встречавшая пассажиров худенькая девушка с короткой стрижкой объяснила, что нужно собраться небольшой кучкой, и тогда их сопроводят к автобусу.
– Небольшая – это внушает оптимизм, – заметил Макс.
– Мне не хочется тебя разочаровывать, но…
– У нас что, большая группа?
– Человек сорок.
Он промолчал, но Инга могла представить, что Максим подумал. При ней он не выражался никогда, однако временами она слышала, как Макс ругался с заместителями, в его лексиконе имелись некоторые слова из подворотни. Правда, и их он произносил так, будто читал Уайльда в оригинале.
Что поделаешь? Оксфорд…
Группа человек в десять собралась, и другая девушка вежливо пригласила пойти за ней. Инга мысленно согласилась с таким раскладом: транспортировка туристов к автобусу не всей группой, а частями относилась к успехам логистики. Турист – зверь ненадежный: тут отвлекся, там засмотрелся, кофе ему надо купить, сувенирчик глянуть, оп – и нет туриста! И возвращайся за ним, обегай все улицы, а потом обнаружь его мистическим образом прибившимся обратно к стаду, которое теперь возмущено тем, что его бросили! Ну и, конечно, часть брошенных уже успела утешиться тем, что разбрелась по ближайшим магазинам. Инга не впервые ездила с тургруппами и знала сценарий назубок. Жесткий контроль и никаких поблажек – вот что спасет отца русской демократии, сиречь успешного гида.
Максу же все было в новинку. Он явно справился с неудовольствием, вспомнил, что сам одобрил это решение, сделал пару дыхательных упражнений и скоро уже начнет задавать вопросы. Инга молчала, не надоедала ему. Она вообще редко заговаривала с ним просто так, без причины.
Макс этого не любил. Он был человек дела – во всяком случае, двенадцать часов в сутки: тот минимум, который он проводил на работе. В остальное время Инга его почти не видела, хотя бывали исключения, корпоративные праздники или дела, которые относились к Максовой личной жизни, а не к рабочей. Впрочем, последнее случалось нечасто.
Туристическая фирма «Эол» римской группе выделила автобус позитивный, желтенький, с рисунком во весь бок: силуэты столичных крыш, а над ними – восходящее солнце. Красота неимоверная. Мини-группу сдали с рук на руки сопровождающему, чемоданы обрели свое законное место в широко распахнутом автобусном нутре, а Инга следом за Максом забралась внутрь. Там уже было людно, шумно, чьи-то дети кидались конфетами. Макс прошествовал в конец салона и уселся у окна.
Инга оценила: держится, но кто его знает, как дальше пойдет. Макс не любил толпу вокруг себя, людей в свою фирму подбирал похожих на себя – если внутри и эмоциональных, то умеющих прекрасно сдерживаться. Поэтому когда Инга пришла в «Эол» заказывать этот тур (услугами данной фирмы пользовались уже не первый год), то шокировала до глубины души добрую знакомую Зою, объявив, что на этот раз Максу Амлинскому не нужен сьют в отеле с закрытой территорией, подальше от любой цивилизации, на острове, где в лучшем случае три туземца и бананы, которые, как известно, общаться не умеют. И бизнес-класс ему не нужен. Нужна обычная туристическая поездка.
– Э-э… индивидуальный тур? – спросила Зоя осторожно. – А машину заказывать? Если Рим, то там есть прекрасная компания, подгоним лимузин…
– Никаких машин, – сказала Инга, – вместе со всеми, на автобусе.
– Макс Амлинский – на автобусе?!
Шеф был личностью достаточно примечательной, чтобы вопрос прозвучал очень, очень изумленно.
– Нам нужен простой народ, – усмехнулась Инга, – в этом задумка.
– Знаешь, некоторые у нас ездят в сафари на крокодилов, – протянула Зоя, – но эта затея мне кажется экстремальнее! Ладно, Ингуш, на твой страх и риск.
Риск был немаленький, но Макс являлся человеком слова. Если решился – значит, решился. И сейчас он вроде бы нормально отнесся к тому, что вокруг него множество неконтролируемых, незнакомых людей, с которыми придется провести несколько дней в непосредственном контакте.
Амлинский – это в некотором роде не человек, а ваза династии Мин. Что поделаешь.
– Ты же бывал в Риме, верно? – спросила Инга, пристраивая сумочку на полку и усаживаясь рядом с Максом.
– Мне было семнадцать, отец прилетел сюда на деловую встречу, и все, что я видел, – это отель и улицы из машины. Поэтому, конечно, Рим я знаю досконально.
– Сочувствую.
– А ты бывала, да? – вдруг спросил он.
Инга кивнула.