Филип достал фляжку из седельной сумки и сделал насколько глотков.
— Алеманы — те тоже диковаты, надо признать. Как и франкоты, впрочем. И уж совсем недалеко от животных ушли кельты!
— А у тебя на родине — люди лучше? — покосился на мага Каннут.
— У меня на родине? В Иберии? — маг чуть подумал, потом достал трубку, набил курительной смесью, раскурил, — У нас там другое… Иберийцы — они упрямы, что твой осел. Переубедить иберийца практически невозможно.
— А кто у вас там еще, в вашей провинции, живет?
— Иберийцы, порты. На севере провинции, ближе к галлам, наварры и гаски. Те живут в горах и, как все жители горной местности, малость диковаты. М-да… ты прав, малой, не стоит мазать черной краской одних только нордлингов.
— А почему меня называют то малой, вот как ты сейчас, то — парень?
— Ну-у-у… это довольно сложная тема. И небыстрая! Если кратко — у аристо первым взрослым возрастом считается двенадцать лет. Именно в этом возрасте отпрыски первый раз присягают сюзерену. Это, как правило, отец или дед. То есть — старший в роду. Уже с этого возраста детей аристо могут обручить, если так велят интересы рода. А то и поженить с избранником или избранницей владетеля. Именно сюзерен, владетель, старший рода решаеткому на ком жениться или выходить замуж. Второй возраст, по достижению которого дети аристо переходят в другой статус, — пятнадцать лет. Практически взрослый человек, только распоряжаться имуществом в полной мере еще не может. Полный возраст — восемнадцать лет. С восемнадцати лет аристо приносит присягу герцогу провинции и, опосредованно, королю. Так что, мой друг, ты вполне можешь жениться. Если хочешь, конечно! — засмеялся маг, — Ведь сюзерена у тебя нет. Ты сам себе сюзерен, что хочешь — то и делаешь!
— А я разве сохранил права на баронство?
Филип задумался:
— А вот этот вопрос — очень сложный, Каннут. Очень непростой вопрос! Если бы после захвата вашего замка был назначен новый барон, то однозначно нет! Но! Статус аристо у тебя может отобрать только король, и только именным указом! А такого, как мне известно, не было. Просто никому не было известно, что ты остался жив.
«Это примерно, как дворянин у нас. Дворянин без домена!».
— Так что… Каннут Бьёргсон, ты по-прежнему можешь претендовать на земли своего деда! — весело подмигнул ему Филип, — Только я тебе не советую! Ты нордлинг, а нордлингов все так же не любят! Могут подтвердить твои права и сделать бароном… формально ты в своем праве! Но… Скорее всего, дадут команду местному маркграфу схватить тебя и доставить в столицу. А то и просто придавить в темнице.
— М-да… Нет человека — нет проблемы! — хмуро пробормотал Кан,
— Именно! Какое звонкое высказывание, надо запомнить! — засмеялся маг.
— Ладно… давай хоть про орков, что ли… Все поприятнее, чем размышлять — убьют меня сразу, стоит мне объявиться, или… чуть попозже, но все равно убьют!
Глава 4
— Ага… про орков? А на чем я остановился? Ага… про Урук-Хаев! Так вот… как я понял, там сложился некий симбиоз между кочевыми орками и этими оседлыми. Некая определенная местность принадлежит к такому межплеменному союзу, куда входят и оседлые, и кочевники. Последние — это скотоводы, разведчики, легкие войска.
— Кавалерия…
— Да, именно так! Уруки же — здоровенные, сильные, и, надо признать, поумнее своих волчьих сородичей. Это мне самому так показалось. Живут они в этаких… деревнях! Да, пусть будут — деревни! Довольно большие поселения. Что-то возделывают, что-то выращивают. Какие-то ремесла у них есть.
— А внешне они какие? — поинтересовался Каннут.
— Как я уже сказал, кочевники — примерно пять локтей ростом, но широкоплечие и сильные. Уруки — те и выше шести локтей встречаются. Они ездят на лошадях, как и мы. А есть у них элитные воины — те ездят на быках. И какая лошадь выдержит такую гору мышц, да еще и в доспехах?!
— А на лицо? Говорят — страшные?
— Кто говорит? Наши девки или крестьяне? — засмеялся Филип, — Непривычные они нам, эти орки, это так. Цвет кожи у них такой… серо-коричневый.
— Узкоглазые? — спросил Кан, подразумевая кочевников своей истории.
— С чего бы это? Нет, вполне нормальный разрез глаз! — удивился маг.
— Так чем же они тогда страшны? — не понял Каннут.
— Да тем они страшны, что они испокон веков нападали на все ближние земли. Вот как ваши… нордлинги — на побережье Террании. На нас, иберийцев, на галлов и франков, на эллов и латин… Так и орки — здесь, рядом со Степью. Говорят, когда нордлинги завоевали Терранию, первые лет двадцать резались местные владетели-нордлинги с орками — что ты! Клочья в разные стороны летели, и кровь рекой лилась. Потом как-то замирились…