— А сейчас что? Ну — с орками?
— А сейчас… Сейчас нас спасает только то, что у орков опять какая-то резня между собой идет. У них так было всегда: меж собой они резались, как бы не посильнее, чем наскакивали на юг королевства. Но вот последние лет восемь, как говорят, вообще — как с ума посходили.
— Как интересно! Семь лет назад произошло восстание, когда скинули власть нордлингов. И примерно в это же время — началась междоусобица у орков.
«Совпадение? Не думаю!».
— Правильно мыслишь, Кан! Я тоже об этом думал. И тут без остроухих не обошлось! Что орки, что нордлинги — нет у эльфов хуже врагов, чем те или другие.
— А почему эльфов называют остроухие? Они что, и правда — остроухие? Уши как у коней? — спросил парень.
Маг снова расхохотался:
— Да нет… Нормальной величины у них уши. Просто задний край уха не округлый, как у большинства рас, а несколько заострен. Потому и остроухие! Кстати, у орков тоже похожие уши! А-а-а… забыл сказать! У орков еще есть отличительная черта: у всех, кто более чистокровен, имеются увеличенные нижние резцы.
— То есть — большие клыки? Прям торчат изо рта? Как у кабанов?
— Опять глупости! Ты наших девок побольше слушай! Нет, клыки торчат только у мужчин, и только в преклонном возрасте. А это — дожить еще надо, до этого возраста. У орков — редко у кого получается.
— А какой у них язык?
— Как какой? Орочий, конечно же! Неприятный, надо сказать, язык — гортанный, резкий, какой-то рычащий. Я на первых порах думал его изучить, но потом замотался с этими хлопотами. А еще потом подумал: а зачем? — пожал плечами Филип.
— Ну как зачем? Чтобы уметь разговаривать с ними! — удивился Кан.
— Да? Как я не подумал, а?! — усмехнулся маг, — Орки бывают у нас не так часто. Весной и осенью на ярмарку приезжают. Летом — совсем редко, если только по особой надобности. Зимой же я их вообще никогда не видел. Так что погоди немного — вот осенью на них и полюбуешься.
— Ладно, с этими орками. А еще кто проживает на Айке? — продолжал расспросы Каннут.
— Еще? Еще из основных рас — гномы! — кивнул Филип, — Но эти коротышки крайне не любят вылазить из своих чертогов. Они вообще никого не любят. Иногда мне кажется, что они даже себя не любят!
— Почему ты так решил? — Каннут очень удивился.
— Ну сам представь: жить всю жизнь в темноте подземелий, при свете ламп и прочих приспособлений. Солнца не видеть годами. А еще — как представлю всю эту толщу гор над собою… б-р-р-р…, - вздрогнул маг, — Как в могиле!
— Привычная среда обитания, чего там? — пожал плечами Кан.
— Это точно! — покосился на него Филип, — У тебя интересные, точные формулировки. Все-таки что-то вспоминаешь из того, чему тебя учил наставник?
— Не знаю… Само собой в голове возникает! — признаваться кому бы то ни было в своей «иномирности» у Плехова даже мысли не возникало.
Филип задумался и кивнул:
— Я читал о таком. Выходит, твой наставник Гавасий был не просто сильный маг. Он был специалист в магии разума. Сейчас таких нет, только в книгах о магах прошлого встречаются упоминания. Воистину — страшные это были люди!
— Почему? — был удивлен Кан.
— Ну сам представь: владеющий такой магией может легко убедить любого, что белое — это черное и наоборот. Может сделать долговременную закладку в голове человека, а тот продолжает жить, ни о чем не подозревая. А в один не самый лучший момент — раз! И убивает короля, к примеру. Да что угодно может сделать такой маг. Вот в книгах и были сведения, что в давние времена таких магов всех постарались перебить. Но, видимо, что не всех. И тот же Гавасий — тому подтверждение! Интересно, а какие закладки он оставил у тебя в голове? И оставил ли?
Плехов почувствовал, что тема становится опасной, и постарался «соскочить». А как? Да проще простого — о чем человек, пусть даже и маг, разговаривает с особым интересом? Да о себе, любимом!
— А твоя магия… она что может? — спросил Филипа Кан.
— Ну-у-у… моя магия не такая сильная и уж точно — куда как менее опасная. Я ведь фактически недоучка! — пожал плечами маг.
— То есть? — удивился Каннут.
— Ну что — то есть? Возможности мои невелики. Учился я не так уж и долго…
«Четырнадцать лет — это учиться недолго? М-да…».
Похоже, что Кан пробормотал это вслух, потому как Филип снова засмеялся:
— Я уже как-то говорил, что мой первый наставник был редкостным поганцем. Единственное, за что я могу благодарить его, что за время моего пребывания у него в обучении я все же научился видеть магию.