— Х-м-м… а разве я сюда не для этого пришла? — удивилась та, — Просто… когда я пьяна, я сама начинаю приставать к мужчинам…
Она посмотрела на Каннута.
— … и к женщинам! — перевела взгляд на Волин.
Орчанка улыбнулась:
— Значит, Кан, нам нужно напоить ее!
Это был… опыт. Надо сказать, это был интересный опыт! Парню пришлось довольно нелегко. Это не было волной наслаждения и разврата, скорее это было… занятием. Трудом все-таки Каннут это бы не назвал. Все же труд не может приносить периодически волны наслаждения, а здесь он умудрялся иногда получать свою порцию кайфа. Ему пришлось вспомнить и воплотить весь свой опыт общения с женщинами, все знания, полученные как из практики, так и из книг или фильмов.
Здорово помогала потрясающая гибкость дроу. Вот кто умудрялся успевать все, быть везде и сразу. Ну и, как выяснилось, выносливостью он уступал и той, и другой девушкам. Это продолжалось долго, очень долго. Как показалось парню.
Но силы у «большой», и у «маленькой» все же кончились ближе к утру.
— Мне кажется… я сейчас умру! — простонала Волин.
— А мне кажется… я уже умер! — хрюкнул в подушку Кан.
— А я вам говорила, что не нужно было меня спаивать! — пытаясь отдышаться, пробормотала Цири.
И сначала Кан, а за ним — Волин, рассмеялись. Чуть помедлив, присоединилась к ним и дроу.
«Гибкая развратница», как назвал ее Каннут, оказалась из изгоев. Ее народ проживал под Ребром, которое Плехов про себя окрестил Уралом. Пойдя против решения старейшин, отрядивших девчонку в жрицы какого-то своего божества, Цири сбежала, и довольно долго мыкалась по Террании, пока не прибилась к бродячим скоморохам. Так и болталась с ними несколько лет, пока не оказалась в таверне Бруно.
Отдельного рассказа заслуживала история выкупа дроу у ее нынешнего владельца — старшего из бродячего цирка. Указанный индивид имел глупость воспротивиться уходу девчонки из труппы, а потом и затребовать за нее аж три золотых с Волин. Причем — никакого права на дроу он не имел, Цири не была рабыней.
Даже вмешательство Бруно с угрозой отказать труппе в последующих выступлениях в таверне не успокоило упрямца. Тогда орчанка с присущей ей простотой заявила, что попросту снесет «глупую башку с плеч тупого комедианта». Бруно грустным вздохом подтвердил свое согласие на сей акт вынужденного насилия:
— Лес вокруг большой, земли много. Одной могилой меньше, одной больше… Руби, Волин. Только не на дворе, а то на вас так песка не напасешься — всю кровь засыпать!
Когда Каннут провожал подругу, уезжавшую с караваном домой, то обратил внимание, что посаженная той впереди себя на коня дроу, являлась сильно уменьшенной копией орчанки: такая же смуглая, темноволосая, и даже на лицо — чем-то похожая!
Девчонка, как оказалось, была вовсе не безобидным существом — изрядно владела короткими клинками, а также здорово стреляла из арбалета. Поэтому Кан, скрипя сердце, был вынужден подарить гимнастке кинжал и маленький арбалет, пришедшийся по руке девушке.
— Может, все-таки выберешь время и приедешь к нам в гости, Каннут? — спросила его Волин, уже сидя в седле.
«Х-м-м… это здесь орки — гости, а я вроде бы у себя дома. А там все будет наоборот. И как понравится Таларику такой друг его внучки? Да еще и подаривший всякое-разное, но все как одно — спорное? И не переполнят ли чашу терпения заместителя вождя племени орков, наши ночные игрища? Что-то не хочется узнавать на собственном опыте! А то придется уносить оттуда ноги впереди собственного визга!».
Кан покачал головой и ответил:
— Я буду ждать вас весной, красавицы!
Волин отвела взгляд и негромко сказала:
— Твое решение. Смотри не пожалей о нем…
Уморительно похоже дроу кивнула головой и поддакнула:
— Да, Кан… Смотри не пожалей…
Глядя вслед каравану орков, Каннут не услышал, как сзади подошел Седрик:
— Слава всем богам, ярмарка закончена, гости разъехались. Впереди длинная осень и не менее длинная зима. Проезжих почти не бывает, значит и постояльцев будет минимум. Спокойно. Хорошо. Все вокруг свои и никаких приключений. Так ведь, отродье ты северное?
Парень пожал плечами и ответил:
— А разве нельзя найти каких-нибудь приключений где-нибудь совсем рядом? Неподалеку? У вас разбойников в лесах не бывает? Ну… или какие-нибудь тролли с гор спустятся? Нет? Плохо… Грустно мне будет эти несколько месяцев.
Седрик, прищурившись, посмотрел на него долгим взглядом, сплюнул и, бурча себе под нос, пошел в таверну.
— Угораздило же ему в себя прийти! Ведь было так спокойно, тихо. Ну бегал какой-то дурачок по двору, так ведь никого не трогал, вел себя смирно. К бабам не лез, опять же… И вот такое вот… Напасть, не иначе! Кто-то на нас порчу навел. И маг еще этот — не почешется. Нет чтобы каких травок заварить, или там чего поколдовать…