Глава 13
Каннут позволил себе поваляться на следующее утро подольше. И пусть солнышко в какой-то период ярко светило из окошка прямо ему в физиономию — задернуть занавеску на окне! По коридору мансарды кто-то несколько раз проходил — плевать! За окном о чем-то ругались Гривс и Габор — насрать! Только подушку из-под головы переместить наверх, прикрыть ею уши.
Но все-таки поспать ему так и не дали. Его растормошила Агнесс. Девчонка, наклонившись над ним и насупившись, трясла его за плечо. Сначала осторожно, но потом, видя, что он не реагирует, все сильнее.
— Ну, Каннут, же! Ну просыпайся! — шипела она сердитым шепотом.
Кан приоткрыл глаз, сфокусировал зрение и улыбнулся — ну нравится ему эта брюнетка!
— Привет, красавица! — и с хрустом потянулся, протяжно зевнув, — Что у нас стряслось? Орки подступают? Барон Брегетс берет штурмом кухню? Или у Седрика несварение желудка?
Агнесс довольно улыбнулась, явно от «красавицы», а потом хихикнула:
— Никаких орков в округе нет. Брегетс сидит в своей норе, наверное. А желудок Седрика может переварить и гномьи гвозди! Тебя Бруно и Седрик зовут. Ох и злые они! Так орали друг на друга, а потом на мага. Хотя, нет! Сначала — на мага, а потом — друг на друга. Филип от них выскочил тоже злой, красный весь, аж почернел лицом. И шипел, шипел что-то. Наверное, какое-то проклятье на стариков наслал!
Девчонка говорила негромко, почти шептала, а у самой бровки играют и губки дрожат — видно, что сдерживается изо всех сил, чтобы не расхохотаться!
Каннут протянул руку и провел снизу вверх по ее стройной ножке, по нитяным белым чулочкам, до подвязки, потом — задержался на участке, где чулок уже кончился, а край панталон — еще не начался. Самое приятное место: кожа нежная, чуть бархатистая!
Агнесс замерла, чуть прикрыла глаза — видно, что и ей самой такое обхождение нравится, потом выдохнула:
— Кан! Ну мы же с тобой договорились, что… Ах-х… Что сначала я с Витой поговорю.
Так же шепотом он ответил ей:
— Киса! А если Витка будет упорствовать, если не поймет — что делать? Тогда мы с тобой не пошалим, не приласкаем друг друга?
Агнесс прикусила губку, подумала:
— Да нет… Не совсем же она дура! А если все же — дура, если не поймет… Тогда…
Парень перевел руку с такого приятного участка нежной девичьей кожи на полоску ткани, что соединяла две половинки штанишек, чуть посильнее прижал.
— Ах! Ну что ты делаешь? — Агни перехватила его руку своими ручками, но не отталкивала ее, просто держала.
— Тебе нравится? — улыбаясь, шепнул Каннут.
— Конечно… Мне нравится! Но… Все же тебе надо идти! — сейчас девушка проявила волю.
Быстренько умывшись, Кан проследовал за Агнесс к комнате Бруно, с удовольствием наблюдая, как покачиваются при ходьбе ее… к-х-м-м… а потом вежливо постучал в двери и вошел. Здесь были оба — и Бруно, сидевший в задумчивости, и старик Седрик, недовольно постукивавший пальцами по столешнице.
— Добрый день, уважаемые! — вежливо поздоровался парень.
«Как бы там ни было — а вежливость нужна!».
Бруно начал с интересом разглядывать Каннута. Как будто впервые увидел. А Седрик… Седрик смотрел на парня, как… «Как солдат на вошь!» — почему-то пришло в голову.
— Ну что, нагулялся? — проскрипел старик, — Нагулялся, натешился, да? Славно, славно! А скажи-ка мне, не тебе ли говорили, чтобы вел себя тихо, как мышонок под веником? Не тебя ли отпустили, чтобы ты развеялся немного?
— Так я и развеялся! — пожав плечами, шмыгнул носом Кан.
«С дурака — какой спрос?».
Седрик замолчал и уставился на него с удивлением. Похоже, что на свои вопросы он ответа, тем более такого — не ожидал. Послышался странный звук — как будто пытается закипеть плотно закрытый чайник, и Каннут с удивлением перевел взгляд на Бруно. А тот, не выдержав, захохотал. Громогласно, трясясь и всплескивая руками.
— У-а-а-х-х… у-а-а-ах! У-у-у…, - подвывал толстяк, став почему-то еще больше похожим на того великана, из «гаррипоттера».
«Хагрид! Точно!».
Седрик морщился от каждого «у-а-а-ха», как от зубной боли.
«Понимаю! Сейчас вся намеченная педагогическая метода — коту под хвост! Кстати! А почему я не видел еще здесь котов? Их что — вообще в этом мире нет? Да нет же! Говорили же, что леопарды в лесу водятся, значит и домашние васьки и мурки должны быть! И собак почему-то на постоялом дворе нет! Надо у Агнесс спросить!».
Наконец Бруно немного затих и, достав откуда-то из стола огромный, размерами с простынь, платок, бурно высморкался.
— Ох, не могу! Развеялся он! Неплохо развеялся, куда там! Бабу огулял — этот дело такое, житейское! Давно пора было… Вон их тут сколько, а мы с Седриком уже давно не те! А девки, если их вовремя не огуливать, беситься начинают, — высказал «житейскую мудрость» Бруно.