Наступило молчание. Было слышно, как Эрнандес чиркает ручкой по бумаге, как шелестит переворачиваемая страница блокнота. Доктор Фейнинджер выдернула у Тома один волосок, другой, третий.
— Всё, — объявила она наконец.
— Сколько еще вы проехали в ту ночь? — продолжал Уиллер.
— Миль десять или двенадцать.
— Сколько примерно это заняло времени?
— Часа три-четыре.
— Выходит, вы выбрали короткий путь, который на самом деле оказался длинным, да еще на закате, и вам предстояло ехать в темноте по меньшей мере три часа.
— В ту ночь было полнолуние, и я заранее планировал длительную прогулку. Мне хотелось ехать домой при луне, вот в чем все дело.
— Ваша жена ничего не имеет против поздних возвращений?
— Нет, его жена ничего не имеет против поздних возвращений, — сказала Салли.
Уиллер продолжал, по-прежнему бесстрастно:
— И услышав выстрелы, вы пошли посмотреть, что случилось?
— Разве я не отвечал уже на эти вопросы, детектив?
Полицейский упорствовал:
— Вы сказали, что обнаружили неизвестного мужчину, находившегося при смерти. Вы делали ему искусственное дыхание, поэтому на вашей одежде его кровь.
— Да.
— И тот мужчина говорил с вами, просил разыскать свою дочь по имени… Робби, так? — и сообщить ей о его находке. Однако неизвестный умер, не успев объяснить, что же именно он нашел. Правильно?
— Мы все это уже обсуждали. — Том не рассказал, да и не собирался рассказывать, ни о записной книжке погибшего разведчика-старателя, ни об упомянутом им кладе. Он сомневался, что полиция сумеет сохранить все в тайне, а весть о неведомых сокровищах неизбежно повлечет за собой старательский бум.
— Он вам ничего не отдавал?
— Нет. — Том сглотнул слюну. Удивительно, до чего же мерзко лгать.
Тут Уиллер засопел, уставился в пол.
— Вы ведь часто ездите верхом там, среди высоких плоскогорий?
— Да, это так.
— Ищете что-нибудь?
— Да.
Уиллер пробуравил Тома глазами.
— Что?
— Тишину и покой.
Детектив нахмурился.
— Каков же ваш маршрут?
— Я езжу повсюду: к Лабиринту, через Меса де лос Вьехос, Английские скалы, Ла Кучилью, иногда до самых Эхо Бэдлендс, если выбираюсь на всю ночь.
Уиллер обратился к Салли:
— Вы ездите с ним?
— Иногда.
— Мне сообщили, что вчера во второй половине дня вы побывали в монастыре Христа в Пустыне.
Том поднялся.
— Кто вам сказал? За мной установлена слежка?
— Спокойнее, мистер Бродбент. Ваш пикап трудно не заметить. И практически вся дорога видна, разрешите вам напомнить, с вершины Меса де лос Вьехос, где наши люди разыскивают тело и улики. Так вот, вы действительно ездили в монастырь?
— Мне обязательно отвечать на этот вопрос?
— Нет. В случае вашего отказа я пришлю вам повестку, вот тогда-то и понадобится пресловутый адвокат, а на соответствующие вопросы будете отвечать в главном полицейском управлении под присягой.
— Вы мне угрожаете?
— Я констатирую факт, мистер Бродбент.
— Том, — вмешалась Салли, — успокойся.
Том сглотнул.
— Да, я туда ездил.
— С какой целью?
Том замялся.
— Навестить приятеля.
— Его имя?
— Брат Уайман Форд.
Чирк-чирк — ручка. Уиллер писал, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы.
— Этот брат Форд — монах?
— Послушник.
— Для чего вам понадобилось с ним встречаться?
— Хотел узнать, читал ли он, или, может, слышал что-нибудь о том убийстве в Лабиринте.
Опять ложь, ужасно. Том начал понимать: возможно, Салли, Шейн и Форд были правы, и ему ни в коем случае не следовало прятать у себя блокнот. Но ведь он, черт возьми, обещал!
— И что же?
— Ему ничего не известно.
— Совсем ничего?
— Совсем ничего. Он даже не знал об убийстве. Он не читает газет.
Если полицейские придут к Форду, интересно, солжет ли Уайман насчет записной книжки? Вряд ли — он же, в конце концов, монах.
Уиллер поднялся.
— Вы еще некоторое время будете дома? На тот случай, если нам снова понадобится с вами поговорить?
— Пока я не собираюсь уезжать.
Уиллер кивнул, посмотрел на Салли.
— Извините за беспокойство, мэм.
— Я вам не «мэм»! — отрезала Салли.
— Не хотел вас обидеть, миссис Бродбент. — Полицейский повернулся к доктору Фейнинджер. — Вы взяли все необходимое?
— Да.
Том проводил их до двери. На выходе Уиллер остановился, не сводя с Бродбента своих черных глаз.
— Давать ложные показания офицеру полиции — значит мешать осуществлению правосудия. Это уголовное преступление.