-Егучи-доно, - упал перед ним на колени провинившийся. - Я готов хоть сейчас расстаться с жизнью ради славы наших предков! Но я крестьянин! Я никогда не покидал эту землю, - заплакал пристыжённый.
-Мы все отправляемся в плавание впервые, - спокойно отмёл настолько несущественные доводы юноша.
-Я готов пасть в бою от руки воина, но не хочу становиться кормом морских демонов! - взвыв на высокой ноте, признался мужчина и мгновенно затих, почувствовав у своей шеи холодную сталь катаны.
-Ты можешь выбрать прямо сейчас: неминуемая смерть на месте или возможное нападение духов, которого может и не быть, - послышался спокойный голос Арэты, аккуратно надавившего на клинок, так, чтобы получился лёгкий, но достаточно болезненный порез.
-Я пойду, сёса, я пойду, - залепетал перепуганный воин, не смея не то что пошевелиться, даже дышать.
Самурай сделал спокойный шаг назад, убирая оружие плавным отточенным до совершенства движением.
-Кто-то ещё боится отправляться? - обвёл он суровым взглядом собравшихся и, не получив возражений, обратился к сыну. - Почему отряд до сих пор на суше?
-Сейчас, - заволновался подросток, считая, что это он виноват в состоянии подчинённого: вовремя не обратил внимание.
Хитоши торопливо построил воинов-крестьян и быстро побежал вверх по шатающимся доскам, спрыгнул на палубу и махнул рукой подчинённым, призывая следовать за ним.
Приободрённые примером младшего и угрозами старшего командиров, нитто хэй взобрались на борт, пряча нарастающую панику от окружающих. Разместившись на корме, они вцепились во все подходящие для этого детали и предметы, ожидая непременно быть смытыми за борт первой же волной.
Подозвав сына, Арэта направился на нос корабля.
Судно тяжко застонало, прощаясь с родным берегом и со скрипом начало разворот. Шумно зашуршали канаты, натянулись почти до звона, захлопали паруса. Дрогнув от резкого толчка, корабль заскользил по волнам, подгоняемый ветром.
-Есть ли в твоём сердце страх? - глядя на солнечные блики на водной глади, спросил отец.
-Я боюсь только одного: не оправдать Ваши надежды, чичи, - с горячностью воскликнул паренёк.
-А ты знаешь мои желания? - спокойно уточнил первый.
-Я не дрогну в бою, если надо погибну как герой! - с готовностью ответил второй.
-Нет, мусуко, я не хочу, чтобы ты погиб. Запомни, ты должен выжить и вернуться! - сверкнув глазами подытожил буси.
Подросток растерянно уставился на родителя, на мгновение замешкав с ответом. Но привычка к послушанию взяла своё:
-Хай, - кивнул он головой, всё же не отводя взгляда от сурового профиля воина, много раз побывавшего в сражениях.
Старший Егучи всматривался в горизонт, пытаясь предугадать исход военной кампании. В отличие от молодёжи ветеран на собственном опыте знал как мало романтики в кровавом месиве поэтично называемом битвой или войной. Старые раны, ноющие в непогоду воскрешали в памяти зловещие картины усеянного жертвами схватки поля. Для себя он определил главную стратегию в этом походе: выжить самому и сохранить целым и невредимым Хитоши. Любой ценой. Любой.
Не подозревающий о истинных намерениях отца, новобранец размышлял о словах командира. «Родители боятся за своих детей,- рассуждал он.- Мне нужно доказать, что я уже вырос. Когда совершу подвиг, все поймут, что я уже взрослый!» Приняв такое решение, юный буси улыбнулся увереннее своему будущему и с нетерпением принялся вглядываться вдаль, в ожидании, когда покажется вожделенная полоска земли.
______________________________________________________________________________________________
Джун (послушный)
11
Усиливающийся ветер, словно азартный игрок, гнал огромные посудины, несущие смерть, к чужим берегам. Казалось, ему не терпится пропитаться запахом крови и пороха, чтобы разнести его далеко по окрестностям. Духи благоволили захватчикам: первая и вторая волны вторженцев победным маршем продвигались вглубь измученной междоусобными распрями страны, терзаемой соседями с севера. У войск тайсё всё более крепла уверенность в успешном завершении военной авантюры верхов. Всё большее количество как молодых, так и почтенных самураев красовались ожерельями из отрезанных ушей поверженных врагов, наводя ужас уже одним своим видом. Торговые корабли бодро скользили в сторону Страны богини Аматэрасу*, неся на себе чосонских женщин и детей, участью которых теперь было рабство. Попадались среди них и мужчины, но с ними обращались весьма бережно, поскольку каждый из них был искусен в каком-либо ремесле.