Закатное солнце било в глаза спускавшимся на берег по шатким мосткам причаливших судов. Джун упав на колени, смеясь собирал в ладони пыль, как только его ступни ощутили твёрдую почву под собой. На этот раз командиры предпочли сделать вид, что не заметили очередную малодушную выходку подчинённого. Остальные крестьяне, ставшие на время воинами, осторожно озирались вокруг, стараясь быть как можно ближе друг к другу.
Хитоши с нескрываемым интересом разглядывал непривычные жилища местных. Они отдалённо напоминали дома далёкой теперь родины, но в то же время носили на себе существенный отпечаток чуждой культуры.
Отряд двинулся к месту ночлега, продвигаясь по неухоженным извилистым улочкам. Иногда навстречу попадались жители портового городка, старавшиеся не привлекать излишнего внимания оккупантов. Пару раз мимо прошмыгнули покрытые с головы до ног закутанные в чанот* женщины.
Вновь прибывшие японцы старались разглядеть все диковинки получше, при этом сохраняя вид равнодушного достоинства. Однако, Дэйсьюк и ещё пара подростков несколько раз отставали от старших, зазевавшись перед очередным зданием или завидев яркую кисэн*, мелькнувшую в беседке в компании двух гокэнинов.* Каждый раз им приходилось прилично ускоряться, чтобы догнать отряд. В конечном итоге каждому досталось по увесистой затрещине от Джуна, до дрожи в коленях боявшегося нападения и мечтавшего поскорее укрыться за пусть и не очень надёжными стенами ханока*, отведённого им.
Во дворе небогатого временного жилища навязанных квартирантов поджидала пожилая женщина, одетая в бледно зелёную чогори и серую чхима*. Её волосы были стянуты в тугой узел комеори*, удерживаемые деревянным бинье*. Её губы были упрямо сжаты в тонкую жёсткую линию, спина напряжена до предела, но ни жестом, ни взглядом, она не выдавала своей лютой ненависти к захватчикам. Рядом с ней, беспокойно поглядывая на старшую, переминался с ноги на ногу щупленький подросток с довольно таки симпатичным, перемазанным сажей личиком. Было заметно, что одежда ему слишком велика, словно снята с чужого плеча. Он то и дело теребил свою косу, немилосердно получая за это по рукам от хозяйки дома.
Егучи разместили в главной комнате, по-видимому в лучшие времена занимаемой самой женщиной. Остальные довольствовались боковым крылом. Сами владельцы ютились на небольшой кухне, постелив циновки прямо на земляной пол.
-Как тебя зовут? - не глядя на воспрошаемую, решил уточнить Арэта.
-Ма* Бом*, господин, - поклонилась кореянка.
-Ты простолюдинка? - так же глядя перед собой, продолжил расспрос захватчик, получив утвердительный ответ, взглянул на испуганно жавшегося к забору паренька. - А он?
- Это мой внук, Ма Сиу*, господин, - опустив глаза, ответила местная жительница.
-Пусть принесёт нам воды, чтобы вымыться. А ты дай еды, - распорядился самурай, давая понять, что разговор окончен.
Он внимательно следил за каждым движением своих врагов, не испытывая заблуждения на счёт их чувств по отношению к незваным гостям. Особенно настораживал бывшего начальника охраны юноша. Было в его взглядах, движениях, осанке, что-то настораживающее. Деревенский дознаватель мог с величайшим трудом поверить, что эти нежные руки с изящными кистями, напрочь не имевшие развитой мускулатуры, когда-нибудь были знакомы с физическим трудом. На ум приходил лишь один вывод: старая служанка пытается укрыть дворянского отпрыска. Его догадка стала более правдоподобной, когда тщедушный внучок с трудом дотащил ведро до лохани, расплескав половину по дороге.
Хитоши со смешанными чувствами презрения и жалости наблюдал за выбивающимся из сил водоносом: «Шизука уже скребла бы спины купающимся, а этот молокосос даже наполовину не заполнил бочку».
Во дворе раздался весёлый гогот японцев, когда Сиу, вымотавшись от беготни к ручью и обратно, запнулся о камень, валявшийся на дороге и растянулся во весь рост, облившись водой. Бабушка опрометью, не свойственной пожилым людям, бросилась поднимать мальца, прикрывая его собой от посторонних. Она подтолкнула недотёпу в сторону кухни:
-Иди, смени одежду и займись ужином. Я сама натаскаю воды.
Паренёк, прикрыв испачкавшуюся в грязи грудь руками, прошмыгнул в дверь, ещё более возбуждая подозрительность на свой счёт у бывалого служаки.
___________________________________________________________________________________________
Аматэрасу - в синтоизме верховная богиня, олицетворение Солнца
чанот - Для прогулок в людны местах женщины могли использовать чанот – одежду, которая закрывала лицо. Это вид пальто, которое накидывали на голову.