кимчхи - блюдо корейской кухни, представляющее собой остро приправленные квашеные (ферментированные) овощи, в первую очередь, пекинскую капусту.
Аки - осень, яркий
33
Суа растерянно смотрела на удаляющиеся спины врагов, которых ошибочно приняла за друзей и защитников. Горечь обидного разочарования стояла в глазах не пролитыми слезами. С запозданием пришло осознание, что вторгнувшиеся на земли её родины оккупанты никогда не посмотрят на местных жителей как на равных. Их цель - поработить, унизить, отнять, но уж никак не подружиться с плаксивой девчонкой. Которую, кстати, они считают мальчишкой, слабым, трусливым, жалким, достойным лишь презрения. «Нет, не правда! - одёрнула она сама себя, упрямо вздёрнув подбородок. - Хитоши-сама другой! Он добрый и заботливый!» А ещё, девчушка в первую же встречу с удивлением отметила, насколько этот молодой японец неуловимо похож на её пропавшего жениха, с которым они были обручены с самого рождения.
Решив, не придавать большого значения грубости простолюдина, кореянка развернулась и направилась на кухню, где уже во всю хлопотала нянюшка, но остановилась, прислушавшись к разговору постояльцев, упомянувших имя приятеля.
-Он в резиденции начальника гарнизона остался на лечение. Да, говорю же, молодой господин чуть не отправился к предкам от ран! Так храбро он сражался! Один против пятерых, нет восьми врагов! - распалялся от собственных слов Дэйсьюк. - И меня спас! Видишь, только в плечо стрела попала, а остальные Егучи-сама отбил...
Земля качнулась под ногами. Чтобы не упасть, девушка схватилась за корявый столб, поддерживающий навес постройки.
-Барышня, Вы что так побледнели? Случилось что? Они обидели Вас? - захлопотала, выходившая в этот момент с помойным ведром служанка.
-Ничего, ничего. Голова немного закружилась, - пробормотала молодая госпожа, отстраняясь. - Ты иди, не то заподозрят что ещё.
-Да, да, - поспешила продолжить путь женщина.
Войдя в кухню, Суа сразу же увидела блюдо наполненное моти. Решение пришло молниеносно: не оставляя себе времени на раздумья, она схватила чистый холщовый мешок, ссыпала в него сладости и помчалась в центр города к бывшей Управе.
Добежав до нужного места, девчушка едва перевела дыхание и шагнула в раскрытые ворота.
-Куда это ты собрался? - грубо окрикнул часовой, хватая непрошеного гостя за шиворот.
__________________
Молодая яркая женщина внимательно прислушивалась к неровному биению пульса, начавшего бредить Ян Соджуна. Поцокав языком, она взглянула на замершего в напряжённом ожидании Хёну:
-Жнец* уже стоит у его изголовья.
-И что, никакой возможности? - упавшим голосом пролепетал помощник руководителя.
-Путь открывается для всех, кто не утратил надежду, - прикрыв глаза пропела шаманка. - В соседней деревне есть лекарка Ю Даын. Она много раз спасала безнадёжных. Если успеете до заката, его судьбу можно будет изменить. Поспешите, - поднялась на ноги и направилась к алтарю. - Я буду просить духов об отсрочке.
_________________
-Ты ни чем не выдал себя? - ЧонХи внимательно посмотрел на Донхёна.
-Я не глупый, всё понимаю, господин, - хмуро ответил раб. - Не думайте, что только ради награды я пойду за Вами. Моя благодарность ничем не мельче благородных, хотя я даже не знаю, кто мой отец. Будьте уверены, мои руки так и тянутся к шеям этих двух демониц в женском обличье. Настолько жадных и подлых кисэн нужно постараться найти во всём Чосоне.
-Подожди, у нас будет шанс с ними расправиться, - остановил пламенную речь собеседника Юн Ук. - Сначала нужно прогнать япошек. Сегодня ночью снова нападём на патруль. Будь готов.
_________________
Арым тёрла пол с таким ожесточением, будто хотела на нём выместить всю свою боль, злость и обиду. По щекам катились невысыхаемые с самой ночи слёзы. Грудь сдавливало тугой бечевой дурного предчувствия. Молодая женщина и себе самой не могла объяснить собственного упрямства, с которым раз за разом отталкивала единственного в этом холодном равнодушном мире человека, заботившегося о них с братом. Более того, каждый раз рядом с ним сердце начинало бешено колотиться, а тело предательски ныть от неутолённого желания. Но стремление наказать обидчиков оказывалось сильнее, причиняя боль душам обоих.
Гван Ара с явным раздражением наблюдала за фальшивой снохой. Материнское сердце протестовало в ответ на отношение к её сыну. С самого детства ему пришлось проходить через унижения от родственников отца. Дети от законной жены всегда относились к младшему брату, как к слуге. И только лишившись один за другим всех своих детей, умерших от болезней или погибших в бою, господин незадолго до своей кончины признал байстрюка* законным наследником рода.